У древних людей существовал «взгляд на золото и серебро как на такой вид богатства, в котором материализуются счастье и благополучие человека и его семьи, рода. Тот, кто накопил много ценных металлов, приобрел средство сохранения и приумножения уда-
строка отсутствует
безотносительно к тому, в чьих руках они находятся, не содержат этих благ: они становятся сопричастным свойствам человека, который ими владеет, как бы "впитывают" благополучие их обладателя и его предков и удерживают в себе эти качества».115 Полагаем, что отношение антов и склавинов к богатству было во многом схожим. И тут настал момент коснуться проблем «антских кладов», найденных археологами в пограничных районах леса и степи, а также в Среднем Поднепровье — восточном, как считают некоторые исследователи, центре антской земли.116
В научной литературе нет единого мнения относительно этнической принадлежности «кладов».117 Положим все же, что сторонники славянской атрибуции этих археологических находок правы. Прислушаемся к ними По словам П.Н.Третьякова, «клады антского времени состоят обычно из золотых, серебряных и бронзовых украшений, нередко инкрустированных самоцветами или цветным стеклом, из монет, драгоценной посуды вооружения и т. д. Наряду с вещами местного производства в кладах встречаются предметы византийского или сасанидского художественного ремесла – главным образом золотая и серебряная посуда. Вес драгоценного металла в некоторых кладах измеряется несколькими килограммами. Известный клад драгоценного оружия, художественной посуды и украшений, найденный в 1912 г. у с. Малая Перещепина Полтавской обл., содержал более 20 кг одного лишь золота.. Так или иначе, но ценилось в варварской среде и художественное качество изделий. Клад подобного состава представлял собой поистине несметное богатство, в сотни раз превосходящее стоимость имущества и хозяйства средней семьи».118 Помимо перещепинского клада, выделяются суджанский, обоянский и др., зарытые вдоль лесостепной полосы.119
Перещепинский клад породил в воображении А. А.Бобринского красочную картину шумного застолья, устроенного славянским князем: «Можно себе представить какой-нибудь "почестей-пир" славянского вождя VII в. в его кочевом стане недалеко от Полтавы, когда на столах фигурировало все награбленное добро: византийские и восточные золотые и серебряные блюда и сосуды». Но шли годы, и «перещепинским владыкам пришлось в свою очередь испытывать ужасы страха перед победоносным врагом, приходилось спасаться бегством. С востока надвигаются новые, еще более одичалые и сильные племена, и противостоять им нет возможности. И вот, в песчаных дюнах близ Полтавы славянский князь наскоро закапывает и упрятывает свои сокровища. И надо отдать ему справедливость — запрятал он их хорошо».120
Рассматривая клад, Б.А.Рыбаков представляет образ богатого антского князя, зарывшего «сундук с вещами, накопленными несколькими поколениями».121
От признания факта принадлежности перещепинского клада славянскому князю, т. е. представителю знати, наши историки очень скоро перешли к социологическим обобщениям. «Клады антов» стали рассматриваться как показатель имущественной и социальной дифференциации в восточнославянском обществе. Еще на исходе 30-х годов Б. А. Рыбаков по поводу этих кладов писал «Совершенно естественно, что владельцы подобных сокровищ были неизмеримо богаче своих сородичей. По. явилось имущественное неравенство, возраставшее с каждым удачным походом».122
В. В. Мавродин, приведя данные о «кладах антов» заключил: «Каждый удачный поход обогащал предводителя антских дружин. Росла имущественная дифференциация».123 По словам П.Н.Третьякова, «сокровища Перещепинского клада бесспорно принадлежали какому-то удачливому военачальнику, водившему свои дружины в пределы Византийской империи». В целом же клады рисуют ему «убедительную картину имущественного неравенства, того, что некоторые семьи или лица являлись обладателями огромных богатств».124 Сходные мысли высказываются в настоящее время. «О том, что какая-то часть славянского населения выделилась в экономическом отношении из остальной массы, — заявляет В. В. Седов, — ярко свидетельствуют клады, сосредоточенные преимущественно в южных районах восточнославянского ареала. Эти клады оставлены не рядовыми членами общества, они принадлежали знати».125