В тот раз в качестве наказания меня, кроме того, что избили, заставили ещё после смены рыть колодец в одном из дворов деревни.
В течение следующих нескольких дней я часов по шестнадцать добывал глину вместе со всеми, а затем ещё часа по четыре копал колодец. Благо наказан я был не один — ещё один раб в тот день пытался бежать, независимо от меня. Так что я копал землю, а с помощью ведра её черпал другой раб. Таким образом, отдыхал я в лучшем случае четыре часа в сутки. До воды мы докопали за пару недель. Неделя местная, кстати, состояла из десяти дней. Ещё столько же времени мы выкладывали сруб из брёвен в колодце, чтобы его стены не обвалились. На этом наказание закончилось. Я наконец-то мог работать всего по шестнадцать часов, чему был несказанно рад. Видимо, этого орки и добивались. Скажи кому: человек из двадцать первого века радуется шестнадцатичасовому рабочему дню. Интересный воспитательный метод. Может быть, орки и не настолько тупы, насколько говорит Олаф. Может быть, у них просто с дикцией проблемы?
Тем временем орки решили максимально избавить себя от хлопот и переложили часть обязанностей надсмотрщиков на самих рабов. Были назначены десятники. Им с утра орки давали задания, а те отвечали за их исполнение. Им разрешалось использовать палки и кнуты для наказания провинившихся. Если дневное задание десяток рабов выполнял, то надсмотрщику из числа людей выдавали дополнительную порцию еды, если нет, то лупили кнутом по спине так, что спина превращалась в отбивную. Всё просто. Кнут и пряник в прямом смысле этого слова. Само собой, такая практика отдаляла десятников от остальных рабов и постепенно делала их более жестокими.
Никто из нашей четвёрки, к счастью, надсмотрщиком назначен не был. К нам приписали ещё шестерых и назначили десятника. Наш десяток на этом берегу ручья и ещё один на другом отвечал за копку достаточного количества глины. Работа не самая сложная, но тупая до невозможности. Лупи себе мотыгой по глине, а потом лопатой закидывай её в корзину носильщиков. Те в свою очередь стаскивали глину в специальную яму, куда кроме глины сыпали солому. Из получившейся смеси с помощью деревянных формочек лепили кирпичи и высушивали их прямо на степном Солнце. Потом из кирпича возводили стену, смазывая стыки всё той же глиной. Дожди здесь были редкостью, так что о размыве стены можно было не переживать. Лишь изредка её придётся подправлять. Пока что высота стены была совсем смешной: не больше метра в высоту. Но с каждым днём она становилась всё выше. А отношения всё более напряжёнными. Один раб из нашего десятка поскользнулся на глиняном склоне и, падая, сбил ещё одного. Вдвоём они покатились по камням вниз, к ручью. В итоге первый свернул себе шею, а второй сломал ногу. Оба, понятно, теперь не работники. Однако стена сама себя не построит, так что норму нам никто убавлять не собирался. В тот день план мы не выполнили, и десятник наш, Мартин, серьёзно отхватил плетей.
Другой случай произошёл накануне. Наша четвёрка мало-помалу вынашивала план побега. Терн начал готовить себе лук. С помощью мотыги мы срубили прочный побег молодого дерева, прекрасно подходящий на роль древка. Положили его неподалёку от места работы для просушки и прикрыли соломой, чтобы никто не увидел. Как назло, именно по этому месту прошёл орк, решивший проверить, как свою службу несёт десятник.
Он наступил прямо на древко. Затем он избил им Мартина, последним ударом сломав о его голову.
После каждого такого случая Мартин становился всё более жестоким. Постоянно кричал, требуя от нас восьмерых выполнения нормы, которую раньше мы делали вдесятером. Избивал нас палкой за малейшую оплошность. Частенько применял кнут.
У меня вся спина была в неуспевающих заживать рубцах, да и не у одного меня. Мы дружно начинали ненавидеть Мартина. Однако делать что-либо с ним не спешили. Напасть на десятника значило то же самое, что напасть на орка. За это страшным образом наказывали. Смерть — вот то, что ждало рабов, отважившихся напасть на своих хозяев. Да и смерть была не простой, в лучшем случае ограничились бы сажанием на кол.
В общем, мы терпели. Терпели до поры до времени. Вечно так продолжаться не могло. Мы решили избавиться от Мартина и подстроить всё так, словно это был несчастный случай. Несмотря на всё то, что со мной произошло, мне всё равно всё ещё было как-то не по себе от того, что я собираюсь сделать. Я убедил своих друзей сперва поговорить с Мартином. Мы поговорили и попросили его вести себя спокойнее и помогать нам при необходимости вместо того, чтобы сразу же избивать. Это ни к чему не привело, кроме как к получению очередной порции палок.