Или не надеяться. Но держаться все равно придется.
В переговорную вошла молодая женщина в стильном, но строгом сером костюме, из-под которого чуть выглядывала розовая шелковая блузка. Белокурые волосы аккуратно уложены, будто только что из парикмахерской, и пахло от нее приятно — легким и свежим ароматом с чуть заметной горьковатой нотой.
Девушка была вполне симпатичная, но, на его взгляд, слишком сильно накрашенная. У французов есть выражение «слишком сделанная женщина» — это когда вроде бы все безупречно, только не хватает какой-то изюминки, легкой небрежности, чертовщинки в глазах… Одним словом — жизни.
— Добрый день! Меня зовут Марьяна Шатова, — она улыбнулась одними губами, и тут, присмотревшись чуть повнимательнее, Павел заметил нечто, немало удивившее его. Хотя эта особа и выглядела очень элегантной, деловой и уверенной в себе, но взгляд почему-то испуганный, да еще тени под глазами, так что никакой косметикой не замаскируешь…
Павел поднялся ей навстречу. Девушка протянула ему руку, и он осторожно пожал изящные пальчики с безупречным маникюром. Прикосновение неожиданно показалось очень нежным, на мгновение даже голова закружилась. Мелькнула шальная мысль; а что если руку поцеловать? Вот сюда, в начало ладони, где сквозь кожу просвечивают голубые жилки и браслет с бирюзой так красиво подчеркивает тонкость запястья?
Ничего подобного Павел, конечно, не сделал и тут же отогнал эту непрошеную мысль. Но на миг ему показалось, что улыбка Марьяны стала как-то теплее и человечнее.
— Ваша фамилия Черных? — спросила она и пометила что-то в своих бумагах. — Очень хорошо! Присаживайтесь, пожалуйста.
Вот сейчас начнется обычная мутотень… Вопросами кадровиков он был сыт по горло. Каждый раз на собеседовании чувствовал себя очень глупо. В самом деле, есть что-то унизительное в том, чтобы продавать себя!
— Итак, вы претендуете на позицию заместителя начальника юридической службы нашей компании.
Павел кивнул. Собственно, он-то ни на что не претендовал, но раз уж сами предлагают…
— Вы закончили МГУ… — Марьяна мельком заглянула в диплом, — четыре года назад?
Павел снова кивнул. В глазах Марьяны он увидел легкое недоумение — все-таки староват для недавнего студента, шутка ли, тридцать три исполнилось! — и почел за лучшее уточнить:
— У меня это второе высшее образование.
— Где вы работали раньше?
— В адвокатском бюро «Шустов и партнеры». Вот, пожалуйста, рекомендательное письмо… И еще вырезки из газет, некоторые процессы освещались в прессе!
Павел протянул ей бумаги. Марьяна заметила, что руки его немного дрожат. Видно, нервничает человек. И, между прочим, совершенно напрасно — в списке соискателей против его фамилии стоит жирная «птичка», а это значит, что вопрос о его приеме на работу решен заранее. Ей остается только оформить документы.
— Хорошо… А почему ушли?
— Ну, видите ли, — начал Павел, — по решению учредителей компания прекратила свою деятельность.
«Ага, понятно», — подумала Марьяна. Крошечная фирмешка закрылась, не вынеся тягот повседневного существования в быстро меняющемся мире, и сотрудники оказались предоставлены сами себе.
Конечно, можно было бы найти кандидата и получше — с опытом и внушительным послужным списком, но решения Главного обсуждению не подлежат, это она уяснила еще в первый день работы. Как он сказал — так и будет.
Нередко она просто диву давалась, по каким неведомым критериям Главный подбирает сотрудников!
Чего стоит хотя бы Альберт Стоцкий — плюгавая личность с темным прошлым, вечно бегающим взглядом и манерами карточного шулера. Полгода назад Главный распорядился принять его на должность финансового аналитика, и ничего — работает, как бог! Показатели неуклонно повышаются, бонусы сотрудников растут… У нового работника оказалось удивительное чутье на то, какие инвестиции могут принести доходы, а какие окажутся пустым номером.
Или, к примеру, Леша Бодров — здоровенный детина с физиономией деревенского дурачка и дипломом физкультурного техникума в кармане, который сейчас трудится в PR-отделе. Марьяна чуть не хихикнула, вспомнив о нем, — слишком уж нелепо он выглядел, когда пришел в первый раз в голубом костюме, видимо, считавшемся «парадным».