- Че стоишь, мелкая? - стены кабака наполняются звериным рыком.
Теперь-то все точно обращают внимание на меня. Неосознанно натягиваю капюшон до носа. Глаза нашаривают пугающе худого, будто иссушенного старика, сидящего в отдалении общего пира. Он восседает на высоком стуле, поддерживая жилистую голову одной рукой, другой же опираясь на подставку из кучи книг. Глаза у него впали, а лицо рассекает огромный, розовеющий шрам, который разделял щеку на две неравные, рваные части. И у этого дедули генеральский голосок?
Будто завидев во мне нотки сомнения, дедок выдает:
- Ты заночуешь с вурдалаком, если не пошевелишь своей задницей.
И я семеню к его самодельному, книжному столу, огибая постояльцев.
- От кого?
- Я...
Лицо искажает гримаса отвращения.
- Да так я и понял, - он скользит взглядом по окружающим, - за человека нынче сколько дают, Лорес?
- Минимум тысячу, - отзывается поникший человеко-бык.
Старикан ухмыляется, умащиваясь на своем троне.
- Так что? Есть у тебя тысяча королевских злот, дорогуша?
Дыхание спирает все больше, словно воздух становился непроходимым в помещении. Главное играть по правила, верно? До боли прикусываю внутреннюю сторону щеки, стараясь унять волнение. Ничего хуже со мной все равно не произойдет. Набираю побольше воздуха в легкие.
- Меня зовут Веда, - выпаливаю я на одном дыхании, - долг уплачен.
Свиток ложится на самодельный стол старикана. Тот недоверчиво скалится, а после выхватывает нож и раздвигает тканевые складки. Глаза бегают в попытке выловить зеленоглазое чудовище, которое продолжало казаться более милым представителем этого мира, чем все сидящие в этом зале вместе взятые.
- Он издевается, - хрипит старик, недовольно выуживая содержимое свертка. - Здесь и на одну ночь не хватит, хренов карлик!
В таверне повисает гробовая тишина, расходящаяся эхом голоса старика. Мурашки сбегают по телу к самым пяткам. Голова готова вот-вот лопнуть. Чувствую, как скошенная страхом и адреналином истерика, начинает восставать из пепла дрожащими коленями. Золотые монеты просыпаются сквозь его ладони прямо на пол, но вместо звяканья металла о деревянный настил, слышу только недовольное улюлюканье деда. Монеты же исчезают прямо в воздухе в серебрящейся дымке. Смаргиваю увиденное, прежде чем он швыряет в меня лоскутным свертком. Машинально ловлю его на лету. Пальцы натыкаются на что-то твердое округлой формы.
- Иди за мной, Веда, - бросает он, вставая со своего трона.
Под нами хрипит дубовый пол, когда мы поднимаемся на второй этаж таверны, оставляя позади недоумевающие взгляды посетителей. К тому моменту сердце окончательно успокаивается, просто не выдерживая постоянной адреналиновой гонки. Серые коридоры встречают нас безучастным, холодным молчанием, прерываемым редким храпом одной из постоялых комнат. По мере того, как старик приближается к концу коридора рядом с ним, загорались рыжие огарки свечей. Неплохо бы еще и в церковь сходить. Сразу после психолога.
- Ты вторая смертная, ступившая на земли Бельгарда. И уже вторая, которую вытаскивает карлик и его компания. Совпадение?
Не думаю, - в ответ только согласно, нечленораздельно мычу.
- Та была покрасивее, что ли...- задумчиво бросает старик, оглядывая меня с ног до головы. - Больно ты трухлявая.
- Спасибо, - цежу я.
Это явно про проблемную с подросткового возраста самооценку. Привет тебе, товарищ Фрейд.
- Эта тоже ничего, - отзывается темнота.
Старик замирает, а я с удивлением перевожу взгляд на свое провожатого.
- Какого хрена...- только продолжить он не успевает.
Вместо оскала на его лицо опускается вуаль ужаса. Глаза, прежде глядевшие через щелку ненависти расширяются в ужасе, обнажая желтые глазницы. Рот перекашивает не высвобожденный крик. Огарки свечи больше не загораются. Он глядит в пустоту, а пустота глядит на него. Наркотические сны отзывались во мне повышенным чувством страха. Тревожность. Еще один явный признак шизофрении.
- Сир, я не знал, что вы заглянули к нам, - он поспешно кланяется в никуда, опуская голову и не поднимая глаз. - Давно ли вы у нас?
- Пару часов как, - темнота отзывается приятным ароматом луговых трав. - Смотрю у тебя новые посетители...
На этот раз обращение явно ко мне. По телу проходит волна предвкушения. От чего бы только? Глаза пытаются найти очертания бычьей головы, зубастой пасти или зеленой кожи, но темень остается непроглядным смогом в глубине коридора. Опасно, но почему-то слишком интересно. Притягательно, изнуряюще интересно.