Трофим с уважением посмотрел на СВД лежащую вдоль одного из бортов гнезда. От оружия имевшего матовый черный цвет веяло суровым холодом, кажущимся неподходящим для этого гостеприимного сталкера. В это время щелкнул чайник, и Баян, достав из тумбочки кружки, заварочный чайник, конфеты поставил это все на крышку люка, к которой как оказалось были приделаны складные алюминиевые ножки, превращающие его в столик. Небо постепенно темнело, Трофим рассказывал о жизни на Янтаре, о своих отношениях с долговцами, Баян между тем слушал внимательно. Кое-кого из долговцев он знал ранее, когда в прошлом ходил одиночкой и спрашивал о них, но тут уже ученому нечего было ответить, потому что не знал их. Плавно и неуловимо солнце клонилось к закату, раздавливая своим весом тонкие облака. Баян достал из тумбочки пузырек с прозрачной жидкостью и поставил один граненный стакан.
– Баян, ты же на посту, – заметил Трофим.
– Так это я не себе, мне не можно, это тебе, – сказал он наливая чуть меньше половины.
– Я особо не пью, – попытался отказаться гость.
– Я тебе не пить предлагаю, а попробовать. Это водка на "волчьей слезе", вот гляди, – он указал пальцем на донышко бутылки, где перекатывались несколько черных бусинок, похожих на яблочные косточки, – ты такую не пробовал, это специальный заказ. Давай, – он подал Трофиму стакан.
Трофим уже устал удивляться, и даже не стал спрашивать, что за "волчьи слезы", что за волк, почему он плакал и вообще что все это значит. Специальный заказ – значит специальный заказ, травить не будут.
– Ну давай, – согласился Трофим, принимая стакан.
– Вот… – одобрительно прогудел Баян, – закусывать ее не надо, так пробуй, – и заметив сомнение в глазах некробиолога рассмеялся, – в крайнем случае вот тебе конфетка зеленая, ароматная, занюхаешь. Давай, за знакомство.
– Ну что ж… будем знакомы, – сказал Трофим и выдохнув опрокинул в себя стакан.
Вкуса вначале не было, запах был уловимый, спиртовой. Трофим с интересом посмотрел на пустой стакан. Через секунду, словно ударил колокол, в глазах задвоилось, полетели серые мушки, повело в сторону.
– Ого, – негромко сказал Трофим, чувствуя как закачалась вышка.
– Подожди, сейчас пройдет, а потом на закат полюбуемся, – подмигнул Баян.
Действительно постепенно шум в ушах затих, качание в ногах и двоение в глазах прекратилось, так же как и пропали серые мушки. Воздух стал чистым и прозрачным, предметы четкими и выпуклыми. Удостоверившись, что Док пришел в себя сталкер развернул его в сторону заходящего солнца.
– Вот теперь полюбуйся!
Уходящее за горизонт солнце оставляло позади себя долгий расплывчатый красно-оранжевый цвет, с сотнями переливов, танцующих и играющих между собой глубокими красками. Нежно зеленые облака нанизанные оранжевыми лучами светила, невозмутимо катясь по небу проходили над головой темнея и уже на востоке становились холодно синими, цвета холодного ветра и замерзающего моря. Виднеющийся в отдалении лес с едва шевелящимися деревьями прощально махал вслед уходящему солнцу в ожидании холодной ночи. Далекий, печальный и прекрасный вой слепого пса зависший на одной высокой ноте, подхваченный еще несколькими голосами, пел прощальную песню. Картина вмиг овладела Трофимом, влилась в него каждой каплей света и оттенка, каждым звуком и запахом, объемно и глубоко поднимая восторг и вышибая слезу.
– Господи, как красиво, – расплакался Трофим, – Баян… это, это же просто волшебство! – вытирая слезы счастья сказал он.
– Это волшебство да… и немного волчьих слез, – прокомментировал Баян.
Еще несколько минут счастья, в течении которых Трофим как малолетний ссыкун испытывал дикий восторг, по поводу всего. Но наконец его отпустило, он смог успокоится и взять себя в руки.
– Блин, Баян, ты мне больше этого не наливай, фух.., – чувствуя облегчение и душевную легкость попросил Трофим, – не по-мужски получается. Стыдно блин.
– Нет, Док не скажи. Это верное средство от страха. Не от испуга, а от хронического страха, ну ты в Зоне мало был, ты наверное не знаешь, как сталкера нашего она ломать может, если жуть ее какая в душу заглянет, да своим поделится. Так что вещь ценная, и стыдиться тут нечего, Док, – спокойно ответил Баян. – Я такие вещи очень приветствую, душа, она же прекрасного требует, так что волчьи слезы любой сталкер для себя оставит, ну и ты если что найдешь мне подкинь, мало ли где встретятся.
– А где их искать?
– Они после тумана остаются, но не после каждого. Тут же в Зоне как? Любая аномалия дает защиту от нее артефакт. Не полную, но хоть какую-то как это… рези… резистентность дает. Есть такие туманы к которым даже приближаться страшно, вот после них и можно найти волчью слезу. Но найти сложно, надо мордой в землю искать, они ж мелкие все. Это ребята если где залягут, случайно находят, так что ты тоже знай.
– Хорошо, Баян, найду подберу. Ну… я пойду что ли? – засобирался Трофим.
– Ага, давай Док, удачи. Тут по лесенке держись крепче, а то темно.
Сталкер убрал столик, открывая проход вниз. Трофим махнул рукой и исчез в темном проеме. Оказавшись внизу на земле, он поежился от холода, совсем забыв о том что снаружи сильно похолодало. Сориентировавшись он двинулся было к себе, но возле одного костра звенела гитара, и Трофим все еще находясь под действием "волчьих слез" не смог устоять перед душевным порывом и двинулся к сталкерам. Тех сидело шесть человек возле костра, все зашитые в броню, при оружии, но без шлемов. Пахло жаренным мясом от жарящихся на нескольких вертелах кусков, коноплей и сигаретами.
– Здравствуйте, – поздоровался он подергиваясь от пробирающего озноба.
– Здорово, мужик, – раздалось несколько голосов. – Говори, что хотел?
– Да я… к себе шел, а у вас тут гитара… вот я и зашел, – признался он.
– Зашел, так зашел, – прогудел один. -Полулитра есть?
– Нету, – сконфузился Трофим.
– Так ты это… ты же кадровый у нас? Ты этот новенький с Янтаря? Док? – спросил сталкер с гитарой и с сигаретой в зубах.
– Да я, – пытаясь узнать спрашивающего в свете костра ответил ученый.
– А ну, тогда Док, беги в бар, возьми сигарет, прозрачного, сколько не жалко и сока какого-нибудь, а мы пока гитарку настроим. Ты ж кадровый, тебе в счет зарплаты всегда дадут. Возьмешь?
– Конечно, – обрадовался Трофим.
– Давай провожу, – басовито предложил один из сталкеров, – а то не положено кадру за таким в одиночку ходить. Я Жук, -представился он, – щас вернемся с остальными познакомлю. Мохнатый, дай куртей, что ли! Не видишь человек мерзнет, – прикрикнул он на одного из сталкеров.
Тот быстро достал откуда-то плотную куртку с воротником из хвоста псевдособаки и куртка тотчас была водружена на Трофима.
– Пошли Док, – сказал Жук и уверенно пошел к бару, подсвечивая дорогу налобным фонарем.
Через десять минут они вернулись нагруженные тремя бутылками водки, блоком сигарет, литрой яблочного сока и двумя рыбными консервами. Мясо на костре жарилось, испуская дивный аромат в морозном холоде. Первые пол литра они выпили сразу, разлив все по стаканам за знакомство.
– Вот теперь можно и знакомиться, – вытерев усы, важно сказал Жук. – Это Гитара, – указал он на сталкера с музыкальным инструментом, – все вопросы по аранжировке к нему, – Гитара приветственно поднял руку, накручивая колок гитары, от чего встревоженная секунду ранее струна повышала тон. – Это Серый, это Мохнатый потому что мы его видели, это Чердак – лихой парень, к нему надо с осторожность. Это Баку потому что он из Баку. Вот… вроде все.
Каждый сталкер кто был по ту сторону костра поднимал руку, а сидящие ближе к Трофиму Баку и Чердак, поздоровались рукопожатием.
– Ну-с, господа сталкеры, как там наша плоть, поспела? – потирая руки и присаживаясь спросил Жук. – Давай кадра потчевать, он небось у себя на Янтаре кроме консервы ничего и не ел.
– Ну почему, – возразил Трофим, – у нас мясо завозят, свежее.
– Не Док, то что завозят, это так себе. Ты вот на… – Жук отрезал от чего-то кусок и положил его на дощечку, – на вот это попробуй. Это язык плоти.
– Что той самой плоти? – пытаясь в свете костра разглядеть текстуру и очертания куска мяса.
– Ну я по именам всех не знаю, той самой или не той, но плоти точно. Серый подстрелил сегодня, специально на ужин. Молоденькая, страстная, – Жук расхохотался.