– Так я вообще-то некробиолог, – поправил Трофим.
– Да ты что?! Тогда вы нам не подходите, – сказал Гипс и видя растерянное лицо Трофима, расхохотался опять. – Шучу я, Док, уверенней надо быть в своих силах. Ты ж отважный человек ,с мертвецами вплотную работаешь, с руки кормишь, – Гипс приложил руку к груди. – У меня духа на это не хватает, я у тебя думал занять, а ты тут стесняешься. Ладно, Док, давай так. Отдыхай, ходи, знакомься, место себе присмотри под лабораторию, список сделай какое оборудование тебе надо, а мы как подвезем тебе все что требуется так и начнешь работать. Кстати, насчет работы, все кто у нас на Свободу работают получают вознаграждение. Мы же все сюда за этим пришли… – он внимательно посмотрел на Трофима, – ну почти все. Вы с Молем знатную поляну нашли, годовой считай доход всем нам сделали, даже больше, твоя премия составляет,– он быстро чиркнул на бумаге цифру и показал ученому.
Трофим широко раскрыл глаза.
– Ого!
– Да, это – ого, – Гипс повернул бумажку к себе и удовлетворенно посмотрел на цифры. – Я бы даже больше сказал, о-го-го! Но у нас все по справедливости, пока я тут главный. Лишних прихлебателей сверху нет, нашел, дошел, провел команду, получи. Вот… а зарплата твоя составит, – он снова чиркнул на бумажке и повернул к Трофиму.
– Это очень хорошо…
– Да, это я считаю правильным. Тебе иногда нужно будет делать ходки со сталкерами, когда дело будет касаться вопросов твоей специализации, – сказал Гипс.
– Я с удовольствием, – искренне ответил ученый.
– А сталкеры помогут тебе, в любое время, у нас с этим проблем никогда нет. Но мы по общей договоренности можем пользоваться всеми твоими открытиями. Согласен?
– Согласен, чего уж там, – кивнул Трофим.
– Вот и договорились, Трофим Аристархович, – сказал Гипс вставая и протягивая руку. -Я пойду, а ты завтракай, у нас сегодня кабанятина славная, рекомендую. Товарищ славно готовит мясо.
– Какой товарищ? – не понял Трофим.
– Это наш бармен, он же шеф-повар, кличка у него такая – Товарищ, – хмыкнул свободовец. – Здорово настроение повышает мужикам как выпьют. Товарищ, налей, Товарищ хочу этого, того… Товарищ послушай здесь… ну в общем увидишь, разберешься.
Гипс удалился, Трофим остался один за длинным деревянным столом. Что ж, лидер группировки оказался совсем не плохим человеком, вряд ли их директор Водопьянов мог бы предложить такие условия даже самому себе.
База группировки Долг. Росток. Кабинет лидера группировки Долг, полковника Рожка. Полковник удивительно был похож на одного из первых лидеров группировки генерала Воронина, только чуть меньше ростом и плотнее. То же лицо, та же выправка, но в отличие от Воронина у Рожкова были усы, плотной, стриженной седеющей бахромой спускающиеся чуть ниже верхней губы. Перед полковником сидел измученный боец в камуфляже, без брони с перевязанной рукой, один из спасшихся из операции под Пепелищем долговцев. В кабинете было по спартански просто. Стол Рожка со стулом, отдельный большой стол для совещаний, несколько шкафов с папками и документами и большой сейф в дальнем правом углу, к которому были приварены четыре толстые металлические пластины, а сами пластины приварены к массивным металлическим штырям, торчащим из стены. Рожок устало провел ладонью по лицу, выслушав рассказ бойца.
– Сколько ребят наших полегло… ах вы ж суки.., – процедил он сквозь зубы.
– Мы не могли знать, что они там так сильно укрепились, – ответил боец. – В последние сутки пришлось снять наблюдение. Слепые псы слишком интересовались, мы могли потерять наблюдателей и раскрыть себя.
– Нужно было выдвинуть второй пост.
– Мы бы выдвинули, товарищ полковник, но связь подвела. Они не смогли сообщить что ушли с точки. Когда мы получили сообщение уже собрался основной отряд, поэтому пошли сразу боем.
– За каким чертом они там так окопались? – спросил очередной раз в никуда Рожок.
В дверь постучали и тут же вошли. Так разрешалось делать только адъютанту полковника.
– Ну что Тара, что разнюхал? – хмуро спросил полковник.
– Есть информация, товарищ полковник, – чеканя доложил Тара.
– Выкладывай, – приказал Рожок.
– Только что вернулись из Пепелища сотрудники одной из лабораторий Янтаря, не в полном составе. Один из них, некий Гудин Трофим Аристархович, так и не вышел на поверхность спустившись в какое-то подземное сооружение. Считают пропавшим без вести.
– Ну пропал так пропал. Что за сооружение? Чего он туда полез?
– Не можем знать, товарищ полковник. Данных нет. Полез за объектом исследования своей лаборатории. За зомбированным, – ответил Тара преодолевая желание вытянуться в струнку.
– Вот недоумок… – негромко сказал полковник, после чего перевел взгляд на сидящего напротив бойца. – Свободен боец, в лазарет.
– Есть в лазарет, – долговец встал и с видимым облегчением вышел.
– Присаживай, давай прикинем, – указал на освободившийся стул полковник.
Адъютант присел, по прежнему удерживая осанку.
– Так значит там на Пепелище есть вход в некое сооружение. Пепелище занял противник, в кратчайшие сроки окопался как крот, сделал заградительную минную полосу, обложился снайперами, а мы и знать не знаем, что они там задумали? – неодобрительно спросил полковник адъютанта.
– Похоже на то, товарищ полковник.
– Эх, авиацию бы сюда. Вмиг бы расшвыряли этих обезьян. Так кто там пропал, чин, звание, должность?
– Некий Гудин Трофим Аристархович, заместитель заведующего лабораторией номер шесть, – отчеканил Тара.
– Заместитель заведующего… заместитель не потянет. Из-за него вертолет не поднимут, если бы заведующий, то может быть, – раздумывал Рожок. – Потом, кто за ним под землю полезет? Вояки? Хрена с два, у них своя песня. Нет, авиацию не дадут, – отрицательно мотнул головой полковник. – Ребят наших мы этим обезьянам не простим. Значит так, Тара, узнавай мне все что касается этого пункта. Кто, где, когда, зачем. Мы теперь это дело принципиально оставить не можем, у нас тут противник под боком гнездо вьет, а мы его башку открутить не можем? Не порядок. Задание ясно?
– Есть, найти информацию, – подскочил Тара. – Разрешите идти?
Полковник махнул рукой, засовывая сигарету в рот. Адъютант развернувшись кругом вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
– Ну ничего Гипс, отольются мышке кошкины слезы, – прикуривая сигарету, по привычке закрывая спичку сложенными лодочкой ладонями проговорил Рожок, – ох отольются…
Обожженный кислотами и радиацией, но живой и не сдающийся Рыжий лес молчаливо склонял тяжелые ветви изменившихся кленов почти до самой земли, образуя купола, в которых находили себе убежище от дождя снорки, слепые псы, псевдособаки и многие другие обитатели Зоны. В тех местах, где ветви касались земли рано или поздно появлялся корень, укрепляя ветвь в ее положении, давая рост новому деревцу, уже имевшему характерно красно-рыжий оттенок. Это дерево приспособилось и даже нашло чем завлечь в свои объятья тех, кто будет охранять его от свирепых мутировавших древоточцев и мелких крыс. Сосны и ели, так же нашли себе способ защиты, приютив на своих ветвях длинные мочала жгучего пуха, моментально съедающего в своих объятьях любую живность. Странная паутина поросла между деревьями, закрыв собой кабаньи тропы. Кабаны же при всем их весе и ярости не осмеливались подходить к ней близко, предпочитая пробивать новые тропы пусть даже через шиповник, с невероятно прочными, практически стальными иглами, чем рвать паутину, которая оставалась на холке мутанта, прорастая внутрь и через неделю опутывавшая его смертельным, сплошным серебристым коконом. Тополя обзавелись мощной токсичной корой, пробовать на вкус которую можно было только один раз, а его пух прорастал даже в старых ранах, если они успевали затянуться с этим семенем. Вообще все что было в живых в Зоне научилось сражаться за свою жизнь, быстро и причудливо меняя облик. Если бы не кабаны, псевдогиганты, грызуны и другие всеядные, питающиеся семенами и молодыми побегами Рыжего леса, то вероятно вся Зона была бы покорена этим медленным и неприхотливым зверем.