Кнутъ Гамсунъ
Рабы любви
Все это написано мной и написано сегодня, чтобы облегчить сердце. Я лишилась мѣста въ кафэ и моихъ веселыхъ, беззаботныхъ дней.
Каждый вечеръ въ кафэ приходилъ съ двумя пріятелями молодой человѣкъ въ сѣромъ костюмѣ и всегда садился за мой столъ. Въ кафэ бывало много мужчинъ, и у всѣхъ находилось доброе слово для меня — только не у него. Онъ былъ высокій, стройный, съ мягкими черными волосами, съ легкимъ пушкомъ на верхней губѣ и голубыми глазами, которыми онъ изрѣдка, какъ бы мимоходомъ, окидывалъ меня.
Быть можетъ, вначалѣ онъ и имѣлъ что-нибудь противъ меня и не былъ расположенъ ко мнѣ. Но въ теченіи цѣлой недѣли онъ приходилъ, не пропуская ни одного вечера, и всегда садился за мой столъ. Я постепенно привыкла къ нему и, когда однажды вечеромъ онъ не пришелъ, я почувствовала, что мнѣ его недостаетъ. Я обошла все кафэ и, наконецъ, нашла его у одной изъ большихъ колоннъ на другомъ концѣ зала. Онъ сидѣлъ тамъ съ какой-то дамой изъ цирка. На ней было желтое платье и длинныя, заходящія за локоть, перчатки. Она была молода, съ красивыми темными глазами, — а у меня голубые.
Я съ минуту постояла около нихъ и прислушивалась къ тому, что они говорили: она осыпала его упреками, — повидимому, онъ ей уже надоѣлъ; она говорила, чтобы онъ ушелъ и оставилъ ее въ покоѣ. А я въ глубинѣ моего сердца только и думала: «Пресвятая Дѣва, отчего онъ не идетъ ко мнѣ!»
На слѣдующій вечеръ онъ пришелъ съ двумя пріятелями и опять сѣлъ за мой столъ. Я не подошла къ нимъ, какъ дѣлала это обыкновенно, напротивъ, я сдѣлала видъ, какъ будто совсѣмъ ихъ не замѣтила. Но онъ жестомъ подозвалъ меня, и я подошла къ столу и спросила:
— Васъ вчера здѣсь не было?
— Какъ прекрасно сложены наши кельнерши! — сказалъ онъ, обращаясь къ пріятелю.
— Прикажете пива? — спросила я.
— Да, — отвѣтилъ онъ.
И я почти бѣгомъ принесла имъ три кружки пива.
Прошло нѣсколько дней. Онъ далъ мнѣ карточку и сказалъ:
— Отнесите ее туда къ…
Я взяла карточку и, не давъ ему договорить, отнесла ее желтой дамѣ. По дорогѣ я прочла его имя: Владимижъ Ф.
Когда я вернулась, онъ вопросительно взглянулъ на меня.
— Да, я отнесла и отдала, — сказала я.
— И не получили никакого отвѣта?
— Нѣтъ.
Онъ далъ мнѣ марку и сказалъ, усмѣхаясъ:
— Ну, что же, никакого отвѣта — это тоже своего рода отвѣтъ.
Онъ просидѣлъ весь вечеръ, все время пристально глядя въ ту сторону, гдѣ сидѣла желтая дама съ двумя господами. Въ одиннадцать часовъ онъ всталъ и подошелъ къ ея столу. Она приняла его очень холодно, но ея кавалеры начали съ нимъ болтать и, казалось, подтрунивали надъ нимъ. Онъ пробылъ тамъ нѣсколько минутъ, и когда онъ вернулся, я обратила его вниманіе на то, что ему налили пива въ карманъ его лѣтняго пальто. Онъ снялъ его, поспѣшно обернулся и быстро взглянулъ туда, гдѣ все еще продолжала сидѣть дама изъ цирка. Я вытерла и высушила карманъ пальто, а онъ, усмѣхаясь, сказалъ:
— Благодарю васъ, раба.
Когда онъ сталъ надѣвать пальто, я помогла ему и незамѣтно провела рукой по его спинѣ.
Онъ съ растеряннымъ видомъ опять опустился на стулъ. Одинъ изъ его пріятелей спросилъ еще пива. Я взяла его кружку, хотѣла захватить и кружку Ф., но онъ сказалъ: «Нѣтъ» — и положилъ руку на мою. Отъ этого прикосновенія моя рука вдругъ безсильно опустилась; онъ это замѣтилъ и сейчасъ же отдернулъ свою.
Вечеромъ я долго стояла на колѣняхъ передъ моей кроватью и дважды молилась за него… И поцѣловала мою правую руку, до которой онъ дотронулся…
Однажды онъ подарилъ мнѣ цвѣты — цѣлую массу цвѣтовъ. Онъ ихъ купилъ у нашей цвѣточницы, какъ только вошелъ въ кафэ. Купилъ почти весь ея запасъ, и цвѣты были такіе свѣжіе, красные. Онъ положилъ ихъ рядомъ съ собой на столъ. C нимъ не было никого изъ его пріятелей. Какъ только я улучала свободную минутку, я становилась за колонну, смотрѣла на него и твердила про всебя: «Его зовутъ Владимижъ Ф.».
Такъ прошло съ часъ времени. Онъ постоянно поглядывалъ на часы, и я спросила его:
— Вы ждете кого-нибудь?
Онъ молча, какъ бы безсознательно, взглянулъ на меня и затѣмъ только отвѣтилъ:
— Нѣтъ, я никого не жду. Почему вы спрашиваете?
— Я просто подумала, не ждете ли вы кого-нибудь.
— Подите-ка сюда, — продолжалъ онъ, — вотъ все это для васъ.
И далъ мнѣ всѣ цвѣты.
Я поблагодарила его, но не могла произнести ни слова громко, а только прошептала. Яркая и жгучая, какъ пламя, радость охватила меня. Еле переводя дыханіе отъ волненія, я стояла передъ буфетомъ, откуда мнѣ нужно было что-то принести, но что именно — я забыла.