У Михри были алые губы; глаза подведены углем, а брови, как два черных крыла, выделялись на фоне безупречной белизны ее лица.
Она выглядела так прелестно, что Ямина смотрела на нее, не отводя взгляда. Михри усадила ее на бархатный диван возле стены из резного мрамора, узор на котором был настолько тонким, что напоминал кружево. Михри улыбнулась.
— Вы ищете маленькую служанку, которая когда-то чинила вашу одежду, — проговорила она. — Теперь все изменилось.
— Я слышала, ты теперь влиятельная особа, — сказала Ямина.
— Я — икбал, — ответила Михри, — и султан любит меня. Скоро, думаю, уже очень скоро я стану кадин.
— Он хорошо к тебе относится? — поинтересовалась Ямина.
— Он мой господин и мой повелитель, и я преклоняюсь перед ним, — сказала Михри.
По ее интонации Ямина поняла, что черкешенка не преувеличивает. Затем, подобно женщинам во всем мире, она не могла не похвастаться.
— Посмотрите на мои драгоценности! — воскликнула Михри. — Мои браслеты, мои кольца, бриллиантовое ожерелье! Нет ничего такого, в чем бы он мог отказать мне!
— Я так рада, Михри! — ответила Ямина. — Но тебе не стоит рисковать его благосклонностью ради меня.
— Я никогда не забывала вашу доброту, — сказала Михри, — и доброту вашей матери, самой красивой женщины из всех, которых я видела!
С этими словами она прижала палец к губам и обернулась через плечо.
— Даже у стен есть уши, — прошептала она. — Я не должна забывать, что нужно говорить «нашамать», «нашажизнь». Мое прошлое должно быть вашим прошлым, иначе они заподозрят неладное!
— Я буду очень осторожна! — пообещала Ямина.
Михри взглянула на нее, и ее глаза засияли.
— Пойдемте, — сказала она. — Мы должны одеть вас, как подобает сестре икбал,и вы должны выглядеть красиво.
Она умолкла, а затем добавила:
— Но не слишком красиво! Если вы понравитесь султану, тогда я вас возненавижу!
— Думаю, это крайне маловероятно, ведь у него есть ты.
В следующие дни ей предстояло узнать о царящей в гареме ревности.
Первое, что удивило Ямину, было, то, что люди, считающие гарем обителью необузданной распущенности, никогда не подозревали о царящей там строгости.
Там существовала своя иерархия с собственным протоколом и этикетом. Поскольку многие из здешних обитательниц никогда даже не видели султана, они были вынуждены придумывать себе разные способы времяпрепровождения.
С любопытством оглядывая гарем. Ямина поняла, насколько неестественна здесь жизнь.
Все женщины жили ради одной цели: чтобы их заметил султан. Если это им не удавалось, они были вынуждены утешать себя обильными трапезами, приготовлением восточных сладостей, игрой на музыкальных инструментах, вышиванием или странными, противоестественными любовными связями друг с другом.
Поскольку султан сосредоточил все свое внимание на Михри, Ямина не могла увидеть, что происходит, когда он наносил государственный визит в свой гарем.
Но Михри и другие девушки с готовностью поведали ей об этом.
Прежде всего каждая новенькая должна была пройти школу — Ямина про себя назвала ее «академией любви», — где обучали искусству обольщения.
Они должны были научиться приближаться к Посланнику Аллаха на Земле со смирением, медленно подползать к изножию царственной постели.
Это был их шанс, главный момент в их жизни, которого они ждали и о котором молились.
Но в глубине подсознания они наверняка всегда помнили о многочисленных неудачах и о султанах вроде Ибрагима, который требовал двадцать четыре девственницы каждые двадцать четыре часа.
А еще был султан Селим III, кроткий молодой принц, которого настолько приводил в ужас обычай удушать каждого родившегося в Серале младенца, не являющегося ребенком правящего султана, что он решил вообще никогда не становиться отцом!
Но несмотря на все эти страхи, история Оттоманской империи была ярким подтверждением тому, что в гареме огромная власть принадлежала женщинам.
Жестокие, хитрые, безжалостные и амбициозные кадинпорабощали своих повелителей и правили не только Сералем, но и всей страной.
Изучив все, что им следовало знать, новенькие должны были предстать перед чем-то вроде экзаменационной комиссии, обычно возглавляемой матерью султана, известной как Султан Валидех.
Ничего не было пущено на самотек, и как практично заявила Михри:
— Это позволяет Повелителю Повелителей избежать многих разочарований!
Когда объявлялось, что девушка в совершенстве постигла самое древнее в мире искусство, она пополняла ряды гаремных красавиц, каковых насчитывалось по меньшей мере две или три сотни. Все они — чувственные, ревнивые и скучающие, все владеющие теорией, которую так редко могли применить на практике, ждущие своего единственного шанса.
Такой шанс мог выпасть, когда султан являлся к ним с визитом. Его прибытие объявляли евнухи, звоня в огромный золотой колокол.
Сразу же начинались лихорадочные поиски самых причудливых и живописных одежд. Девушки красили лица, подводили губы алым, а глаза — черным, чтобы выглядеть загадочно и привлекательно.
Главный казначей гарема и Султан Валидехвстречали султана у входа в гарем и сопровождали его вместе с главным евнухом на прием, который проводился в покоях либо матери султана, либо его правящей фаворитки.
— Это очень интересно! — объяснила Михри. — Первым идет евнух в роскошных одеждах и декламирует: «Узрите нашего правителя! Властителя истинно верующих, наместника Аллаха на Земле, Последователя Пророка, Повелителя Повелителей, избранного из избранных, нашего великого султана! Давайте вознесем хвалу ему, славному владыке Османского дома!»
— А что дальше? — спросила Ямина.
— Султан шествует через ряды женщин, — ответила Михри. — Все застыли в предписанных позах; голова закинута назад, руки скрещены на груди.
— А кто там присутствует? — поинтересовалась Ямина.
— Все! — сказала черкешенка. — Бывшие фаворитки, дочери, или султанас, кадин— жены, родившие султану детей, икбал,которых султан уже удостоил своим вниманием, и гуздех.
— А это кто такие? — осведомилась Ямина.
— Те, кого султан уже заметил, но еще не пригласил на свое ложе.
И она продолжала рассказывать, как на такой церемонии всем предлагают серебряные подносы с кофе и восточными сладостями, как женщины толпятся вокруг султана, изо всех сил пытаясь привлечь его внимание.
— И он выбрал тебя! — улыбнулась Ямина.
— Да, он выбрал меня! — с гордостью согласилась Михри.
— Как? — поинтересовалась Ямина.
— Он спросил Султан Валидех,как меня зовут. Затем мне было приказано приблизиться к помосту и поцеловать диванную подушку господина.
— А после того как он послал за тобой?
— Мы были очень счастливы, счастливее, чем мне вообще когда-либо казалось возможным! А если, как я предполагаю, у меня будет ребенок, он пообещал сделать меня кадин,своей женой.
Она удовлетворенно вздохнула, а затем добавила:
— И тогда у меня будут более просторные комнаты, еще больше рабов, драгоценностей и денег!
Ямину так и тянуло спросить, имеет ли все это большую важность, чем сам султан, но у нее хватило мудрости не задавать этот вопрос.
Она узнала, что Абдул Меджид не унаследовал сильный характер своего отца. Отсутствие решительности затмевало его хорошие качества — добрый нрав и чувство долга.
Он был невысоким, худым и бледным. Ямина слышала, что султан часто пребывал в печальном настроении, но, когда он улыбался, его лицо словно начинало светиться.