— Будь я мужчиной, все было бы намного проще, верно? — спросила Ямина.
— Намного проще! — подтвердил он. — Я смог бы передать вас капитану корабля и устраниться от всех проблем.
— Возможно, он проявил бы большую гуманность, чем вы, — поддразнила его Ямина.
— Несомненно, он бы счел вас очень соблазнительной в этом маскарадном костюме. А ваша внешность также порадовала бы и других мужчин, которые, по вашим словам, несколько месяцев обходились без женщин!
Он хотел, чтобы его слова прозвучали язвительно, и ему это удалось. Но, увидев, как покраснела Ямина, лорд Кастльфорд испытал стыд от своего высказывания.
Он достал часы из жилетного кармана.
— Уже почти четыре часа, — сказал он. — Мой камердинер сейчас принесет чай. Пожалуй, нам следует придумать историю, которую мы расскажем ему.
Ямина отвернулась, а затем произнесла:
— Вы можете посчитать меня трусихой, но я предпочла бы, чтобы вы не говорили ему, что я русская. Почему бы вам не рассказать ему, что меня похитили и увезли в султанский гарем, а мои друзья, которые живут во дворце, помогли мне бежать оттуда?
Лорд Кастльфорд промолчал, и через мгновение Ямина добавила:
— Дело не в том, что я стыжусь своей национальности. Не думайте так! Я горжусь тем, что я русская!.. Но в то же время, когда корабль полон раненых солдат, трудно будет непредвзято относиться к человеку из враждебного государства!
— Должен признаться, что вы, пожалуй, правы, — согласился лорд Кастльфорд. — Я расскажу Дженкинсу предложенную вами историю, но пока я буду говорить с ним, вы лучше спрячьтесь.
— Я спрячусь в ванной, — согласилась Ямина. — Я не буду выходить до тех пор, пока вы меня не позовете.
С этими словами она подошла к сундуку и вытащила оттуда несколько одеяний, которыми накрыла ее Михра.
Она нашла среди них кафтан из парчи, в которой сверкали серебристые нити.
Взяв его, Ямина удалилась в ванную и закрыла за собой дверь. Как раз в этот момент лорд Кастльфорд услышал, как в замке поворачивается ключ, и отодвинул засов.
Вошел Дженкинс с подносом в руках, на котором стоял чайник, фарфоровая чашка и тарелочка с печеньем. Именно таким печеньем лорда Кастльфорда совсем недавно угощали в посольстве.
Когда камердинер поставил поднос на стол, его хозяин обратился к нему:
— Закройте дверь, Дженкинс. Я хочу вам кое-что сказать.
Когда тот подчинился, он, с трудом подбирая слова, произнес:
— У меня есть для вас сюрприз, Дженкинс.
— Неужели, милорд?
— Именно! В сундуке, который я привез из султанского дворца, не оказалось ожидаемого подарка. Там пряталась молодая девушка, для нее это было единственной возможностью бежать из гарема.
— Девушка, милорд?
Даже Дженкинс, обычно флегматичный, на этот раз очень удивился.
— Ее насильно увезли в гарем люди султана, — объяснил лорд Кастльфорд. — У нее просто не было другого выхода. Как вы понимаете, для меня это чрезвычайно щекотливая ситуация!
— Да, действительно, милорд. Что же ваша милость собирается делать?
— Я ничего не могу поделать, Дженкинс, кроме как отвезти эту юную даму в Афины, а затем каким-то образом переправить в нашу резиденцию.
Лорд Кастльфорд умолк, а затем медленно и внушительно произнес:
— Вы, Дженкинс, лучше, чем кто-либо другой, можете понять, какие у меня будут неприятности, если об этом узнают посторонние.
— Конечно, милорд.
— Случись это, будет бесполезно утверждать, что я к этому был совершенно непричастен. Никто не поверит, что я вовсе не содействовал бегству одной из женщин султана.
— Я вас понимаю, милорд.
— И поэтому, Дженкинс, вам придется помочь мне сохранить все это в тайне до прибытия в Афины.
— Хорошо, милорд.
— К счастью, я завтракаю, обедаю и ужинаю здесь, а вы прислуживаете мне, — продолжил лорд Кастльфорд. — Так что в каюту, я надеюсь, не будут заходить посторонние.
— Верно, милорд.
— Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше благоразумие и содействие, — проговорил лорд Кастльфорд.
— Вы можете мне полностью доверять, милорд, — ответил Дженкинс.
— Если кто-нибудь будет излишне настойчиво просить вас пропустить его в мою каюту, — сказал лорд Кастльфорд, — мисс Ямина спрячется в сундук. Или в ванную, как, например, она сделала сейчас.
Дженкинс машинально поднял с пола шелковую косынку, выпавшую из сундука. Сложив косынку, камердинер снова положил ее в сундук.
— Это будет нетрудно, милорд, — через мгновение сказал он.
— Возникает вопрос относительно дополнительного, количества пищи.
Услышав это, Дженкинс хитро улыбнулся.
— Они просто подумают, что у вашей милости отменный аппетит! Что касается лишних чашек и тарелок, то не беспокойтесь и предоставьте это мне, милорд!
— Я уверен, что вы отлично со всем справитесь, — сказал лорд Кастльфорд.
Хотя Дженкинс, как правило, не проявлял ненужного любопытства, на этот раз он вопросительно посмотрел на кровать, и хозяин перехватил его взгляд.
— Опустите противомоскитную сетку, — распорядился он. — Мисс Ямина будет спать на кровати. А для меня принесите еще несколько подушек. Я буду спать на полу, как это принято на Востоке.
Лорд Кастльфорд подумал о том, что это предложение сделала Ямина, и ему пришлось едва ли не рабски следовать ее совету.
— Я позабочусь об этом, милорд, — заверил его Дженкинс. — Если ваша милость позволит, то я сейчас пойду и принесу еще одну чашку.
— Это не покажется странным окружающим? — поинтересовался его хозяин.
— Вовсе нет, милорд! Я скажу, что разбил ее. А когда никого не будет поблизости, я принесу еще несколько тарелок и столовых приборов. Так что на корабельной кухне мне не станут задавать никаких вопросов.
— Благодарю вас, Дженкинс, я всегда знал, что на вас можно положиться.
— Всегда рад быть полезным вашей милости.
Дженкинс с любопытством посмотрел на дверь ванной, затем вышел из каюты.
Лорд Кастльфорд ждал камердинера недолго — через несколько минут тот вернулся с чашкой, которую тут же поставил на поднос.
— Вам нужно что-нибудь еще, милорд? — спросил он.
— Нет, благодарю вас, вы свободны.
Когда камердинер снова вышел из каюты, он закрыл дверь на засов.
Это как будто послужило сигналом Ямине, и она в следующее мгновение вышла из ванной. Лорд Кастльфорд понял, что она слышала его разговор с камердинером.
Причудливый и довольно откровенный турецкий наряд Ямина сменила на синий кафтан, который удивительно шел ей. Воротничок и рукава были украшены жемчугом и бирюзой, полы кафтана также расшиты тонкими жемчужными нитями. Она не успела вынуть бриллианты из рассыпанных по плечам волос. Когда она подошла к лорду Кастльфорду, тому показалось, будто Ямина только что сошла с мозаичного изображения, сложенного руками персидских мастеров.
— Мне думается, что вы со всем прекрасно справились, — сказала она.
— Конечно. Я польщен вашим одобрением! — язвительно заметил ее собеседник.
Ямина улыбнулась и ответила:
— Вы все еще сердитесь на меня?
— Естественно! — ответил он. — Вообще-то сердиться — занятие утомительное, а дипломат всегда должен проявлять сдержанность.
— Вы были отнюдь не сдержанным, увидев, как я вылезаю из сундука.
— Вас это удивило?
— Не совсем, — ответила девушка. — Меня скорее даже порадовало, что я смутила ваше традиционное британское спокойствие и пробила броню отстраненного безразличия, которым славится ваша нация,
— Так вот, значит, как русские думают о нас?
— Конечно! — ответила Ямина. — Ничто не может заставить англичанина выйти из себя, потерять хладнокровие. Хотя, конечно же, исключением являются женщины! Только они способны стать причиной вашего беспокойства!