От подруг я все скрывала. Доверившись Эрику и убедившись, что жалобу на меня написал не он, я стала сомневаться в самых близких людях. Ведь только Джул и Эмили знали о том, что произошло в ту ночь. Только им я доверилась. Не могла ли одна из них - пусть не специально, а незаметно для себя самой в какой-нибудь беседе - упомянуть все эти события? Вряд ли это можно было бы считать предательством, но подобные опасения не давали мне быть такой же, как прежде. Будучи открытой и отчасти даже безбашенной с Эриком, я максимально сдержанно вела себя с подругами, сославшись на то, что до сих пор переживаю из-за полиции. Обе сочувственно поглядывали на меня и старались не затрагивать больную тему. Даже Джулия, так яро выпытывавшая у меня подробности личной жизни, успокоилась. Я была благодарна подругам за понимание, но вновь довериться им пока не могла. Я просто ждала, пока жизнь сама расставит все по местам. Так и вышло.
С визита полицейского прошел почти месяц. С Эриком мы жили душа в душу, и я все чаще благодарила судьбу за тот день, когда меня буквально вынудили отправиться за покупкой в Рабоквартал. Работа спорилась. Я быстро привыкла к продленному графику и откровенно наслаждалась дополнительным часом, который могла провести в пустом кабинете. Казалось, жизнь наладилась, лучше и быть не может. Так и было, пока в середине одного из рабочих дней прямо передо мной не возник Томас. С самым серьезным видом, на какой только был способен.
- Кэтрин, зайди в мой кабинет, - как гром среди ясного неба. Я сразу почувствовала, что все очень плохо. Он шел по коридору вразвалочку, буквально заслоняя свет своими широкими плечами, а я, как утенок за мамочкой, семенила следом и все пыталась понять, в чем же именно дело. Ответ на вопрос нашелся буквально сразу, стоило нам только усесться за стол друг напротив друга в просторном кабинете Томаса.
- Ты понимаешь, зачем я тебя сюда позвал? - начал шеф все с той же суровой интонацией. Как будто одного его убийственного взгляда было недостаточно. Я отрицательно покачала головой, а он продолжил, - Надеюсь, что это неправда, потому что раньше никаких претензий у меня к тебе не было. Речь идет о человеке, которого ты купила пару месяцев назад. Насколько я знаю, он строитель. Мне сообщили, что у тебя была с ним незаконная связь. Это правда?
В горле у меня пересохло. Как будто там и не было никогда никакой влаги, даже намека на нее не осталось. Шокированная тем, что тема, которая, казалось бы, разрешилась сама собой, вдруг снова возникла передо мной, я просто не знала, что сказать. Мне и разговаривать-то с начальником было сложно, а тут такое. Да, я исполнительная, пунктуальная, ответственная... Но когда на меня смотрят вот так вот, будто буквально через секунду собираются достать ремень и отхлестать по самому мягкому месту, я просто впадаю в ступор.
- Ну так что? - тон Томаса ни капли не изменился, несмотря на то, что ему пришлось спрашивать дважды.
- Это... - я закашлялась, но всеми силами постаралась взять себя в руки, - Это ложь. Меня оговорили.
- Хм, - шеф посмотрел в окно, видимо, решая, что же со мной делать, - И кому мне верить?
- Мистер Гамп, это уже не в первый раз. Кто-то написал на меня жалобу. Даже полиция приходила проверить, но они убедились, что все нормально, - выпалила я, надеясь, что мнение госструктур будет иметь в этом вопросе не последнее значение. И, похоже, я не ошиблась. Томас и правда был удивлен. Он сдержанно извинился, что отвлек меня от работы, и сказал, что со всем разберется. У самой двери я не выдержала и обернулась:
- Сэр, а кто Вам такое сказал?
- Твоя коллега Джулия, - спокойно ответил шеф и тут же уткнулся в бумаги.
Словно призрак я вышла в коридор, не решаясь вернуться на свое рабочее место. Как теперь смотреть ей в глаза? Стоит ли выяснять что-то или лучше просто игнорировать, не давая возможности объясниться. Да и что вообще здесь можно объяснить. Ради чего один человек, называвший себя другом, может подставить другого вот так вот? Растеряв все силы, я просто сползла по стене на корточки. Ну и пусть подол платья волочится по полу, пусть каблуки в таком положении мешают почувствовать себя хоть сколько-нибудь удобно, пусть. Мне просто было плевать. Глаза увлажнились, и тушь через минуту-другую явно планировала превратиться в темные полосы на щеках. А я все смотрела в одну точку и силилась понять, что я такого сделала. За что меня можно так сильно ненавидеть. Потом кто-то вышел из кабинета и взялся брызгать на меня водой. Кто-то другой махал бумагами как веером, а среди сотен бессмысленных фраз слышались «я вызову такси», «тебе надо к врачу» и «ты, главное, держись». Я видела Джулию. Она стояла позади других и испуганно смотрела прямо на меня. Она молчала. Если бы ей было не в чем себя упрекнуть, она была бы в первом ряду. Ведь так?