Я ответил:
— Знаешь, Карла, мы всего лишь люди. Как же мы разберемся в других видах разума? Разве может Сущность быть нечеловеческим разумом? Она же родилась в мозгу людей. По крайней мере первоначальный алгоритм. Мы сможем создать только человеческий разум.
Тодд добавил, что его ультрарелигиозные родители как раз Сущности и боятся. Они с ужасом ждут дня, когда человечество передаст инициативу машинам и позволит им преследовать собственные цели.
— О боже, я попала в старый дешевый ужастик! — воскликнула Карла.
Потом, сидя у себя в комнате, я вспомнил этот разговор. Может быть, о Сущности мечтают люди, которые не могут представить, что такое жизнь после смерти, и хотят, чтобы новый разум выяснил все подробности и предъявил фотографии.
Мы надеемся, что Билл знает, какой будет Сущность. Если знает, то он — наша мораль, которая придерживает поводья технологического прогресса. Может, так и есть. Билл — средоточие всей компании. В смысле, если бы не культ Билла, компания превратилась бы в кладбище. Или фирму офисных принадлежностей. (Что в принципе верно. Ну, если подумать.)
ЧЕТВЕРГ
Проснулся в половине девятого, пошел в кафетерий. До конца недели никаких сухих завтраков, с меня хватит.
Мы с Багом ели овсянку и наблюдали за коллегами-иностранцами — кажется, французами, — которые стояли под дождем, на холоде, и курили. В Microsoft курят только иностранцы, да и те сбиваются в грустные кучки. Во всех офисах курить запрещено. Странно, что курильщики никак не поймут намек.
Мы решили, что французы никогда не смогут написать программу с дружественным интерфейсом, уж очень они невежливые. Они бы сделали иконку для вызова официанта: щелкнешь по ней, и жди файла сорок пять минут. Ничего удивительного, что сама идея дружественного интерфейса возникла у нас, на Западном побережье. А парень, который изобрел смайлик, баллотируется на мэра Сиэтла. Серьезно! В новостях говорили.
Как только я вошел к себе, позвонила мама. Сегодня утром (в Пало-Альто было жарко и сухо) она заглянула в гараж, и солнце высветило отца в синем айбиэмовском костюме с галстуком. Он стоял посреди своего железнодорожного натюрморта в виде буквы «U». Сооружение доходило ему до пояса; на потолке тускло светилась одна лампочка. Отец нажимал на кнопки и приказывал поездам отходить на запасные пути, трогаться с места, проезжать по туннелям и мостам.
Мама решила: пора дать ему выговориться. Она придвинула старую бамбуковую табуретку (как из «Сюзи Вонг») и засыпала отца вопросами, как на презентации. Она даже забыла, что модели поездов ее совсем не интересуют.
— Дэнни, с тех пор, как ты был у нас в последний раз, папина станция расширилась! Теперь у него целый городок, горы стали круче, на них больше деревьев из зеленого пенопласта. Идеальный город детства. Там есть даже церковь, супермаркет и товарные вагоны. А в вагонах живут крошечные бродяги! И еще…
Она замолчала.
— Что еще, мама?
Мама молчала.
— Еще… ох, Дэнни!
— Что еще, мам?
— Дэнни, на холме у него стоит домик с видом на город. Отдельно от остальных. Я спросила папу: «Что это за домик?» А он спокойно так отвечает: «Там живет Джед»!
Теперь замолчали мы оба. Мама вздохнула.
— Может, приехать завтра в Пало-Альто? — предложил я. — У меня тут ничего срочного. Честное слово, и отгулы накопились!
Молчание.
— А ты правда можешь приехать, милый?
— Да.
— Мы будем рады.
Я слышал, как у них в Калифорнии гудит холодильник.
— Сейчас на рынке труда очень много консультантов, — продолжала мать. — Тем, кого сократили, советуют идти в консультанты. Но папе пятьдесят три. Он немолод, и характер у него не пробивной. Он все время проработал в IBM. Мы не знаем, что делать.
Я позвонил в бюро путешествий в Бельвью и заказал билет до Сан-Хосе. Я не стал проверять почту и сразу погрузился в анализ ночных стресс-тестов, несмотря на то, что мысли разбегались. За ночь две ошибки! Скоро сдавать релиз, а у нас глюки.
Решил послоняться по коридорам, но все было как-то не так. Майкл уехал в Купертино (с моим чемоданом), Эйб взял отгул и отправился в залив Пьюджет-Саунд (кататься на яхте с дружками-миллионерами), Баг после завтрака на всех окрысился и приклеил к двери бумажку со словами: «Идите лесом!». Сьюзен осталась дома готовить «ИнвестФест». Больше я никого не хотел видеть, кроме Карлы, но ее тоже не было на месте.
Я перегнулся через перила центрального атриума и стал смотреть на экспонаты под стеклом и компьютерщиков, устало развалившихся на диванах. Подошел Шоу. Я притворился, что полон энергии и оптимизма и не боюсь дедлайна.
Шоу сообщил, что Карла выполняет с Кентом какое-то маркетинговое задание. Мне вдруг захотелось укокошить этого Кента. Иррациональное желание, сам себя не узнаю.
С этого момента утро стало превращаться в Тысячедолларовый День. Это когда ты готов сказать всем знакомым: «Я дам тебе новенькую, хрустящую тысячедолларовую бумажку, только позвони и избавь меня от страданий», — но никто не звонит.
Пришло всего восемнадцать писем, большая часть — мусор. В Winquote колебания в пределах пары центов. Никто не разбогател, никто не разорился.
В три часа дня зарядил дождь. Я бродил по кампусу в отвратительном настроении. При виде автомобилей на стоянке подумалось: это сколько же сил люди тратят на то, чтобы выбрать «правильную» машину? Тошно от одной мысли об этом. А еще я обратил внимание, что у нас, как в «Сумеречной зоне»,[29] ни у кого нет наклеек на бамперах. Будто все нарочно сдерживают свою оригинальность. Или чего-то боятся.
У нас вообще много страхов: мы боимся, что плохо работали, что не получим очередной конверт с опционами; что забудем, как делать что-то своими руками; что урежут льготы; что бурный рост компьютерной индустрии уже никогда не вернется; что прибыль действительно решает все; что незаменимых людей не бывает… Боже, услышь мои молитвы!
Да, печально. Иногда кажется, что гораздо легче было бы варить эспрессо где-нибудь в Линвуде и навсегда забыть про Microsoft, где чувствуешь себя как в герметично закупоренной «Биосфере-2».[30]
Это навело меня на новую мысль. Я огляделся и прикинул, что будет, если взять все живые организмы на кампусе, рассортировать и проанализировать состав биомассы.
• 38% мятлика лугового
• 19% человеческих существ
• 0,003% Билла
• 8% дугласовых и бальзамических пихт
• 7% виргинского можжевельника
• 5% тсуги
• 23% всего остального: ворон, берез, насекомых, червей, микробов, нердовских аквариумных рыб и комнатных растений в вестибюлях…
Поехал домой рано, в половине шестого. Дома никого не было. Посреди столовой Сьюзен поставила два карточных стола. Эйб одолжил Сьюзен свой драгоценный музыкальный центр стандарта Dolby ТНХ и два адирондакских кресла из старых лыж, но комната все равно казалась пустой. Прямо Безлюдный День какой-то.
К вечеру стало немного веселее. Вернулся из плавания Эйб и включил на всю громкость сборку Human League (а потом мылся в душе и громко подпевал). Сьюзен привезла из ресторана пакеты с едой, и я помог ей все внести и расставить: спагетти под соусом путтанеска, тайская лапша, кальцони, чипсы и корнишоны. Приехал Баг с приятелями, такими же циничными и неадекватными, как он сам, и широким ассортиментом пива. Все они были в благодушном настроении и принялись смотреть одно ток-шоу за другим и бросать в экран соленые орешки. Слопали половину еды, пока Сьюзен переодевалась.
После восьми начали подходить остальные гости с бутылками вина. В девять дом, который часа два назад был обителью скорби, наполнился веселым шумом и песнями U2.
29
«Сумеречная зона» (Twilight Zone) — известный сериал о сверхъестественном (смесь н/ф, фэнтези и хоррора). Первые серии были показаны в США в 1959–1964 гг. В 1983 г. Стивен Спилберг и еще три режиссера сняли по его мотивам фильм, после чего съемки сериала еще дважды возобновлялись (в 1985 и 2003 гг.).
30
«Биосфера-2» — замкнутая экосистема внутри огромного сооружения из стекла и стали, построенного в штате Аризона. С 1991 по 1993 гг. в ней жили восемь человек.