— Начинайте какофонию, как только он приземлится, - сказал Лоргар не оглядываясь. Лайак подождал немного и затем вдохнул команду в Фулгрима.
— Как скажешь, - прошипел демон–примарх. – Будет сделано. Эйдолон, подготовь моих сыновей к пению.
— С удовольствием, - пробурчал Лорд Командор и прошипел приказ в вокс.
«Грозовая Птица» зависла над помостом. Она была черной, ее фюзеляж был покрыт сажей. Красные узкие глаза мерцали на ее крыльях и боках, каждый внутри золотой восьмиконечной звезды. Двигатели малой тяги повернулись вниз, стабилизируя ее. Она села. От поднятого ветра взметнулись облака пыли.
Лайак знал, что высоко над поверхностью мира Дети Императора должны вот–вот начать свое первое задание в этом убийстве. В трюмах, плоть тысяч рабов начала ласкать мириады инструментов, когда их кровь наполнилась стимуляторами. Из них вырывались звуки, каждый рот был инструментом в симфонии агонии. Машины из серебра и хромированной стали улавливали звук, разделяли его, проводили по трубам и через устройства, сделанные по чертежам, что свели с ума своих создателей. Звуки растянулись, отвечая на самих себя, так что крики рабов начали раскалывать им черепа и сотрясать плоть до самых костей. Клубы боли начали формироваться в варпе вокруг них, когда их души повисли между жизнью и смертью. Кузнецы звука слушали потоки шума в своих усилительных системах, цвет их доспехов менялся в такт ему. Затем, когда он достиг границы совершенства, они выпустили его. Вокс–передатчики начали гореть, когда какофония распространилась по орбитальному воксу.
В пятидесяти ярдах от Лайака, штурмовик коснулся поверхности Улланора. Люки открылись. Воины с прыжковыми ранцами выскочили изнутри, образуя широкий круг.
Эйдолон вошел в транс, запрокинув голову, чтобы слушать. Мешки на его шее дрожали и пульсировали.
— Наши корабли засекли большой флот, приближающийся со стороны звезды, – ухнул он, поворачиваясь к двум примархам.
Фулгрим улыбнулся шире.
— Я думаю, это один или несколько наших дорогих братьев.
— У них не будет возможности услышать или увидеть то, что происходит здесь, - сказал Лоргар. Его голос был так же безразличен, как его выражение лица. – Идентифицируйте их и отправьте сигнал, как договаривались. Он станет правдой довольно скоро.
Они вновь посмотрели на черный штурмовик, когда его носовая рампа открылась. Из пасти шаттла вышли три фигуры: Кибре в блестящем черном, оглядывающийся по сторонам; Аксиманд в цвете морской волны, с грозным выражением на срезанном и вновь пришитом лице; и последним был Тормаггедон, прятавший лицо под рогатым шлемом и источавший ауру, тянувшуюся за ним черным знаменем. Лайак чувствовал, как эмоции двух смертных военачальников бурлят и шипят в эфире, словно молния, ищущая путь к Земле. Они бы остановили его, если бы не фигура, которая шла за ними.
Гор, Магистр Войны Империума, Помазанник Пантеона, вышел на свет.
— Входим в радиус ауспексов, - возвестил оператор авгуров за спиной Аргониса. Он был человеком, но его плоть потерялась под путаницей проводов, а верхняя часть лица была пустой, плоской маской из железа. Голубые прорези света мерцали там, где должны были быть его глаза. – Несколько кораблей на низкой и высокой орбите – я засек двенадцать кораблей в рассеянной сфере пикета.
— Авгуры на максимум, - сказал Пертурабо. – Пометьте каждое судно. Подайте энергию на орудия, как только цели будут захвачены. Подготовьте атаку.
Аргонис почти чувствовал угрозу в этих словах. Он наблюдал как массивы данных постоянно изменяются. Свечение комнаты прорезали короткие выкрики. Пертурабо стоял в центре подобно статуе, со спокойной неподвижной громадиной Вольком за спиной. Флоты вышли из варпа на дальней стороне солнца Улланора и прошли через систему оставляя его между собой и планетой, а после строго за собой, чтобы радиация звезды сбивала с толку все сенсоры, кроме самых точных и направленных. Это было испытанием для терпения Пожирателей Миров, но они выдержали. Сейчас же они входили в радиус действия сенсоров Улланора.
— Думаешь, это паранойя, сын Гора? – Сказал Форрикс, стоявший рядом с ним.