— Это не ложь, — выговорил Малогарст. — Он низвергнет своего отца.
— Ложь — не в этом, Кривой. Тебе стоило бы знать вкус обмана. Он вернулся к вам, но часть его — часть его души, его силы — осталась здесь, навеки скованная богами.
— Его нет здесь. И меня нет здесь. Это метафора, способ увидеть нечто, что происходит между ним и варпом…
— Если тебе так угодно, но это всё же реально. Как и его борьба.
— Он сказал, что сражается.
— Так и есть — сражается с богами, которых — он верил — может заставить склониться.
— Но это не всё, верно? Если он сражается с богами внутри своей души, значит, они пытаются поглотить его.
На губах демона мелькнула улыбка.
— Власть — это игра, великая игра, не знающая масштабов и границ. Когда чумные ветра слабеют, приходит огонь войны и сжигает трупы, гниющие на полях. Когда невоздержанность становится совершенной, вступает слепой случай и отравляет ее. И этот танец бесконечен.
— Он видел все силы и заключил договор с ними, — сказал Малогарст, но внутренне уже понимал то, что следовало из слов демона, хотя и продолжал возражать. — Он — не пешка в их игре.
— Разве нет? Не пешка, но всё же фигура на игровой доске. Это и есть истина любой власти, не так ли?
— Но силы варпа избрали Воителя как своего союзника против Императора.
— Свое орудие, не своего союзника. Ложь — не забывай. Единожды все силы потустороннего царства поставили эту цель превыше своей борьбы за превосходство друг над другом. Можешь ли ты представить, насколько это редкое событие? «Хаос», так вы иногда называете нас на языке смертных. И в этом имени есть истина. А Хаос отвергает единство и равновесие. Он стремится к раздору, к битве, к обману и разложению. Неважно, что нас объединяет, — те силы, что разделяют нас, всё равно победят.
— Все они хотят заполучить его себе, — сказал Малогарст. — Они знают, что победа близка, и не хотят делиться трофеями. — Он посмотрел на окровавленную фигуру Гора, бредущего по вечному полю битвы. — Они разрывают его на части…
— Как дети, которые не могут поделить игрушку. — Демон тоже смотрел на Гора. Примарх продолжал двигаться вперед, но теперь замедлился. Похожие на собак существа с шестью ногами и освежеванными черепами взбирались друг на друга, чтобы укусить его; их зубы высекали искры из брони, а пронзительный вой перекрывал выстрелы.
— Как внизу, так и наверху. Они разрывают его на части, точно так же, как разрывают тебя и твоих союзников в царстве плоти. — Малогарст взглянул на демона, прищурившись. — Ты видел это, — продолжал демон, — все эти фракции и всю ложь, и перемены, гноящиеся в темноте. Боги используют множество орудий — кого–то добровольно, кого–то в неведении, — но все они служат, неважно, знают они это или нет. Битвы во имя гордости, разрушительные амбиции, желания, осуществляемые во мраке, — всё склоняет весы в ту или иную сторону. И всё это время Гор слабеет.
— Ты хочешь сказать…
— Волки сжимают кольцо, Кривой. Гор сражается, но он проигрывает.
— Но тогда Хаос не получит ничего.
— Неужели? — переспросил демон. Малогарст уставился в его неподвижное, улыбающееся лицо. — Он должен принять это, Малогарст. Он должен сдаться, чтобы выйти победителем. Это — единственный путь. Он должен сделать последний шаг. Иначе они раздерут его на части, пока он будет сопротивляться, и возведут другого на его место.
— Нет никого другого, — сказал Малогарст. — Не может быть.
— И может, и будет. Если ты хочешь спасти его, ты должен заставить его понять, что он обязан склониться.
— Ты лжешь, — выдохнул он.
— Нет, — сказал Амарок. — Нет, я говорю тебе правду, которую ты не хочешь слышать.
— Он не падет, — выплюнул Малогарст и устремился вслед за образом Гора. — И я не подведу его.
Небо над головой мигнуло, залившись красным. Толпы воинов, грохот выстрелов и крики умирающих еще были здесь, но словно бы отдалялись.