Конечно, они позволили ему остаться в броне, но выкачали из нее почти всю энергию, так что его хромающая похода стала медленной и тяжелой. Если бы он попробовал, скажем, пробиться через одну из армированных переборок, державших его внутри, он бы истощил резервы до того, как смог бы сделать хотя бы вмятину, и тогда ему осталось бы только дышать. Они даже застегнули ошейник вокруг его горла внутри доспеха. Он был медным, с шипами на внутренней стороне, и, как ему сказали, мог чувствовать возмущения в варпе. Если бы он попробовал использовать колдовство, шипы бы вонзились в его горло, сомкнувшись в середине. Ему было интересно, откуда Аксиманд достал такой.
Дрожь палубы не прекращалась. Малогарст остановился, считая, сколько будет продолжаться вибрация.
«Непрерывный огонь», - подумал он. Корабль использовал всю свою орудийную мощь.
— Гордость, - выдохнул он сам себе, ковыляя по темному коридору. Он трижды обошел все место заточения разными путями и не нашел ни пути побега, ни даже намека на связь с другими частями корабля. Если бы он мог, кому бы он мог доверять? Он подумал о том, как Сота—Нуль покинула его прямо перед тем, как он ушел в стратегиум. Знак предательства или совпадение? Он не знал. Но Аксиманд что–то подозревал. Бедный сомневающийся, полный страха и жестокий Маленький Гор.… У него всегда были дефекты, но такого Малогарст не ожидал.
— Тебя предупреждали, - мысль звучала голосом Амарока.
— Нам нужно поговорить. – В сознании Малогарста звучал хор скребущих по металлу ножей. По стенам и полу расползся иней, искрясь в свечении визоров его шлема. По его коже пробежали мурашки.
Тормагеддон вошел в поле зрения, его силуэт будто срастался с тьмой. Его голова была обнажена, лицо припорошено кристаллами льда. Он улыбался подобно шакалу, сверкая острыми белыми зубами на красных деснах. Его глаза были затуманенными жемчужинами, с осколками янтарных ирисов и прорезями зрачков.
— Говори… - осторожно проговорил Малогарст. Демонхост остановился. Не в первый раз Малогарст задумывался о природе демона, которому он помог вселиться в плоть Граэля Ноктюа. Он помог создать существо, дав тело, в котором он сможет передвигаться по миру, но не связал его своей волей. Луперки, созданные им, были существами с двойной душой, смешение плоти Легиона и демонов, гибриды форм жизни. Тормагеддон не был таким. Насколько он мог судить, от носителя ничего не осталось. Всем, что напоминало о Граэле Ноктюа, были лишь черты лица под обличием демона. И сам демон… Он утверждал, что сформировался из оболочки мертвой души Торгаддона, мстителя, рожденного в результате отбраковки Легиона на Исстване, и из обрывков варпа, созданных предательством. Было ли это правдой? Могло ли это быть правдой? У Малогарста было достаточно сомнений, чтобы не доверять ему, но Гор возвысил его, введя в свой совет. Кому служил демон, и с какой целью? Сейчас, более чем когда–либо, вопрос требовал ответа.
Малогарст оглядел темные проходы.
— Твой визит был согласован с другими?
— Я хожу, куда хочу, – ответил демонхост.
— Я это уже слышал.
Тормагеддон пожал плечами, от странно плавного движения на пол посыпалась инеевая пыль.
— Маленькому Гору не хватило бы убеждения, чтобы остановить меня, если бы он попытался.
— На чьей ты стороне, тварь? – спросил Малогарст. Тормагеддон вопросительно наклонил голову. – Ты знаешь, о чем я, демон.
Тормагеддон поднял голову, тонко улыбаясь.
— Твой лживый род приведет нас к поражению в войне, – сказал Малогарст. – Приведет Магистра Войны к поражению в момент победы.
— Удивит ли это тебя, Малогарст, если я скажу, что мне плевать…
Малогарст выдержал взгляд янтарных глаз и затем мотнул головой.
— Нет, нисколько.
— Я хочу спросить тебя, Малогарст… — Голос шелестел, будто шел из нескольких глоток. – Почему тебе не все равно?
— Магистр войны…
— У тебя есть сила, проницательность… — демон двинулся вперед, проведя рукой по останкам черт Ноктюа. – Бессердечность… И все же ты не ищешь собственной выгоды. У тебя душа повелителя, но ты стал слугой. Почему?
Малогарст моргнул, и в глубине его сознания мелькнула огненная картина стен шахт с тенями гангстеров. Смех превратил рты в волчьи оскалы. Он чувствовал запах рудной пыли и золы, запах дома, оставшегося далеко позади.