— По какому пути мы следуем? – спросил Лайак. Демон, раскрыв обтянутые кожей крылья, взглянул на него. Актея, посмотрев на него, перевела взгляд в сторону.
— Никакому, – произнес Лоргар, - но мы доберёмся к Фулгриму. Он будет там, где всегда желал бы находиться – в центре внимания. Он захочет показаться первым.
Как только Лоргар закончил говорить, они пришли к просторной веранде. Статуи из алебастра, мрамора и нефрита охватывали её. Издалека они казались идеальными, но при ближайшем рассмотрении – ужасными. Вода с журчанием разливалась из фонтанов, приняв форму идеальных мужских и женских фигур. Лайак осмотрелся и заметил залитые кровью глаза, таращившиеся на него из глазных впадин одной из статуй, ему казалось, будто он слышал приглушенный, тихий крик в своей голове. Толпа заполнила свободное пространство. Светлые шелка развивались на тёплом бризе. Лица в масках обратили свой взгляд на них, в их одеяниях и украшениях переплетались горе и радость. Толпа, пройдя вперёд, разделилась. Тонкие, словно ивы, фигуры в розовых туниках отделились от общей процессии и начали бросать в воздух цветы с серыми лепестками и пепел. Лайак заметил, что у всех них были либо глаза, либо рты, либо нос, либо уши, и всегда лишь что–то одно.
— Аврелиан, Аврелиан, Аврелиан… — пели они.
Хлопья пепла опадали на землю под их ногами. Стройный, как веретено, танцор в фиолетовых одеждах вился на их пути. Его лицо скрывала рогатая маска, но он протянул руку к ним. Лоргар помедлил, Лайак и остальные остановились за ним. Танцор кивнул и засмеялся, затем колесом перекатился в сторону, и толпа за ним расступилась подобно занавесу над сценой.
На помосте перед ними лежала фигура. Она была раздута, плоть мягкими валиками свисала с ее торса. Лайак разглядел маленькие, толстые руки, проглядывающие из–под складок жира. Низ ее тела был змеиным. Раздутую тушу покрывали жемчужные чешуйки. Они приподнялись, открывая зеленые глаза. Маленькая голова, чьи черты были утоплены в плоти, возвышалась над огромным телом, длинные локоны белых волос свисали с нее. Брызги крови и черной жидкости, которая могла быть вином, покрывали ее кожу. Она приподнялась, когда они приблизились, разбросав громадным телом подушки. Толпа вокруг дрожала. Некоторые пожирали собственную плоть. Кровь запятнала белый камень под их ногами.
— Лоргаррр… - прошипело существо, когда они приблизились, звук превратился в завихрения дыма, сойдя с губ. Трое из Несущих Слово пали на колени, другие шатались, как камыш на ветру.
Это было гнусно. Лайак вглядывался в самые кошмарные ужасы варпа, связывал их и совершал деяния, чтобы заполучить их расположение. Но даже простой взгляд на эту чудовищную тушу на помосте вызывал чувство, словно душа растягивается и вытягивается, чувство, как каждое отринутое желание поднимается в мыслях. Он узнал его, хотя никогда не видел. Это было самое священное чудовище, и он никогда еще не чувствовал такого желания оставить от него лишь расплавленный жир и сожженную кожу. К тому же, оно не было Фулгримом.
Он повернулся к Лоргару, намереваясь что–то сказать, но существо на помосте вновь заговорило.
— Приветствввую, - проговорило оно, от чего по его телу прокатилась дрожь. Оно улыбнулось, под розовыми губами обнажились острые зубы, красные от крови и вина. – Приветствввую… в моем городеее… моих владенияххх… моем миреее… брат моййй…
Лоргар смотрел на создание абсолютно спокойно и без эмоций.
— Нет, – сказал он. – Это не твой город, демон. – Он повернулся, чтобы осмотреть скулящую и смеющуюся толпу. – Покажись, Фулгрим.
Раздутое существо на помосте зашипело, как кошка, и увенчанный погремушкой хвост поднялся из его колец.
— Ничего страшного, мой сладкий, - произнес медовый голос. Облаченный в фиолетовое танцор сделал сальто вперед и низко поклонился, затем сорвал маску с лица и поднял ее в идеально высоком приветствии. Он высоко поднял руку с маской, балансировавшей на кончиках пальцев. – Мой брат просто не понимает шуток, — сказал Фулгрим и хихикнул. – Даже маленьких.