- Как себя чувствуешь? - обратился к ней преподаватель, выделив ее из всех.
- Все страшно глупо! - рассмеялась она.
- Совершенно с тобой согласен!
Услыхав его голос, студенты начали понемногу успокаиваться.
- Вы вели себя точно так, когда были детьми, до того как вас подвергли социализации, регламентации и силой засунули в маленький ящик серой, безрадостной жизни. Вы чувствуете себя глупцами, но, Бог мой, все вы теперь выглядите куда привлекательнее, чем тогда, когда впервые переступили порог этого учебного заведения. Такими вы и должны стать. Постоянно находиться в контакте со своими эмоциями, с сиюминутным моментом, а не с тем, что произойдет завтра утром или сегодня после полудня. Только с сиюминутным моментом! - он стукнул сухими ладонями, словно цимбалами. - Вот что такое театральное действие. Если вы поймете это, то, клянусь Богом, Оливье останется без работы.
Несколько человек мрачно рассмеялись. Все были уверены, что положение Оливье достаточно прочно.
После этого весь театральный класс разделился на пары для выполнения упражнения под названием "Зеркало". Большинство из студентов понимающе загудело, это были ветераны многих театральных классов. Упражнение "Зеркало" было давнишним испытанным трюком. Но у Карен это был первый в жизни класс, и она не могла взять в толк, что, черт возьми, означают эти "зеркала"?
- Ну, будем партнерами? - спросил, улыбаясь, Карен привлекательный парень.
- Конечно, - ответила она, мысленно вознося благодарность Богу. Карен краешком глаза тайком наблюдала за другими парами.
- Чур я первый, - предложил он. Карен кивнула в знак согласия. Глядя ему прямо в глаза, она старательно повторяла все движения его тела. Не отрывая взора от этих зеленых глаз, она чувствовала, как вся согревается внутри. Он вдруг широко ей улыбнулся, а она хихикнула в ответ. У нее слегка раскрылись губы, когда она так ревностно, серьезно пыталась выполнить задание. Вот его взгляд соскользнул с ее глаз и остановился на губах. Она тут же плотно их сжала, слегка покраснев, и тепло изнутри потекло к ее щекам.
Теперь наступила очередь этого парня имитировать движения Карен, и ему пришлось глядеть на нее, не отрывая глаз. Полуулыбочка играла у него на губах. "Вероятно, у него есть подружка, - подумала Карен, - в противном случае он настоящий козел. Но почему у такого козла зеленые глаза?"
- О'кей! Очень хорошо, - послышался голос преподавателя. - Теперь… - он заставил их выполнить еще несколько упражнений: встать и показать, как ведет себя любимый комический герой (Карен выбрала Мальчика-Звезду, карлика, обычного персонажа японских комиксов); показать, как ведут себя дети; продемонстрировать, как ведет себя надоеда, пугливый, робкий, высокомерный, воинственно настроенный, психопат, человек в стопоре, конвульсивно-невротический… показать, показать, показать. Затем, под занавес, преподаватель поставил пластинку, мелодия которой напоминала музыку из "Геены, королевы джунглей", - весь класс вскочил на ноги, все начали вертеться, прыгать на стулья и визжать.
В самый разгар упражнений по движению и эмоциям преподаватель вместе со своей ирландской шерстяной массой удалился, и класс, постепенно приходя в себя, начинал расходиться. Карен совершенно беспардонно озиралась по сторонам, само собой, но нигде привлекательного парня не было. Вероятно, он ушел. Вздохнув, она собрала свои вещи и пошла по коридору. Он стоял там.
- Эй, я жду тебя.
Он ждал ее. Он ждал ее.
Благодарю тебя, Боже. Клянусь Тебе, что до самой смерти никогда не стану больше перечить матери. Я попытаюсь быть милой со своей тетушкой Софи…
- Не хочешь ли выпить "каппуччино"? Ты никуда не спешишь?
Ей никогда прежде не приходилось пить этот напиток.
- Мне бы очень хотелось…
Он широко улыбнулся. Это была мягкая, приятная улыбка.
- Я надеялся, что ты согласишься. Отлично! - он открыл перед ней дверь, и она проскользнула мимо, сожалея о том, что у нее не хватает мужества, чтобы прикоснуться к нему.
- Меня, между прочим, зовут Гарри Таунсенд, - весело сказал он.
- Какое приятное имя, - тихо сказала Карен, прижимая к груди книги.
- Уверен, что и твое не хуже.
Карен в упор посмотрела на него: "Никак не могу вспомнить, - она принялась лихорадочно шарить в своем кошельке, наконец выудила оттуда свое студенческое удостоверение. - Ах, да! Меня, оказывается, зовут Карен Блум. Наконец-то! Доктор, я теперь вполне здорова!"
Он рассмеялся. У него явно не ублюдочный смех.
- Я так рад этому, Карен.
Он вежливо брал ее под руку, когда они проходили мимо экзотически выглядевших выходцев из других стран в Вашингтонском парке. Истинный джентльмен с юга страны.
В кафе он стоял до тех пор, пока не села она. Они заказали два "каппуччино", которые им подали в прекрасных стаканах с металлическими филигранными держателями. Напитки были покрыты отдающей корицей пеной из сбитых сливок, а кофе под ней был крепкий и горький. Карен очень понравился "каппуччино".
- Вероятно, до наступления второго семестра придется немало попотеть, - сказал Гарри.
- Да, к тому времени мы уже все будем хорошо знать друг друга, - Карен старательно слизывала пенку с ложки. - Я чувствую себя новичком в городском квартале.
- Мне знакомо это чувство, - посочувствовал он ей. - Мой отец был армейским офицером, и мне приходилось выступать в этой роли по три раза в год. Он вообще-то не хотел, чтобы я стал актером. Вот почему я старше многих студентов. Пришлось потратить время, чтобы поднакопить деньжат, - не оставаться же всю жизнь в городе Хиксоне, штат Техас.
- Ты, я вижу, решительный парень.
- Само собой, - улыбнулся он. - Если тяжкий труд в этой стране чего-нибудь стоит, то Гарри Таунсенд получит все, что захочет. - Он сделал знак официанту, чтобы тот принес еще две порции.
- Я мог поехать учиться в любое учебное заведение, но я хотел учиться здесь, в Нью-Йоркском университете. Знаешь почему?
- Потому, что это хорошее учебное заведение?
- Нет, - Гарри энергично замотал головой. - Тебе известно, сколько знаменитых режиссеров кино и телевидения вышло из этого университета? Может, я сделаю студенческий фильм с одним из них, а потом, когда он возьмется за что-нибудь стоящее, я буду рядом с ним.
При этих словах Карен вспомнила об этих самовлюбленных юношах, которых она видела вокруг сегодня утром.
- Я не стала бы уповать на это, Гарри.
- А я не уповаю, но всегда нужно на что-то надеяться, - он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. - Я пробовался на одну роль в его фильме. Он до сих пор ищет кандидата на женскую роль. Можешь прочесть что-нибудь ему. Вот… - он что-то нацарапал на бумажной салфетке. - Позвони ему и скажи, что хочешь, чтобы он тебя послушал.
- Спасибо, но я еще чувствую себя не готовой к прослушиванию.
Он все еще протягивал ей салфетку, поэтому она машинально взяла ее и положила в кошелек.
- Для чего ты все это делаешь, хотелось бы знать?
Казалось, ее слова оскорбили его.
- Потому, что я очень хороший парень.
Он наклонился к ней поближе.
- А у тебя прекрасные глаза. Готов побиться об заклад, эти глазки тебя постоянно предают.
Быстро подняв на него глаза, она столь же торопливо их опустила, сосредоточившись на "каппуччино".
- Думаю, ты прав.
- В тебе, Карен, есть что-то особенное, - тихо заметил он. - Внешне это мягкость, невинность и робость…
Она снова поглядела на него, и глаза ее блеснули, как два прожектора.
- Но внутри - крепкая сталь.
Его слова явно ее озадачили.
- Что-то я тебя не понимаю.