Склонившись над Тасей, он нежно погладил ее по голове, убрал прилипшие к шее пряди волос.
— Придет в себя не раньше, чем через полчаса.
— Угу, — отозвался его брат, прижимаясь щекой к обнаженному бедру. — Мы же ее совсем укатали. Нехорошо…
Армеллин поднял девушку на руки, перенес на диван и укрыл пледом. Его брат, пошатываясь, поднялся и пошел за ним. Плюхнулся рядом, потянул на себя и по- хозяйски обнял за плечи.
— Никогда не пробовал таких эмоций, — задумчиво пробормотал он, проводя ладонью по обнаженному телу. — Как столетнее игристое из императорской коллекции. Но так ее надолго не хватит, — фиалковые глаза сузились. — Думаю, нам нужен график.
— График? — приподнял бровь беловолосый демон.
Он все еще сидел на полу, не имея сил подняться, и поедал ревнивым взглядом обнаженную девушку в объятиях братьев ди Небирос.
— Не набрасываться на нее одновременно. Пусть принадлежит каждому из нас. По очереди.
— Не любишь делиться, Дэмиан?
— Не люблю, — криво ухмыльнулся красноволосый. — А ещё кое-кто слишком жадный. Глядя, как этот «кое-кто» жрет в три горла, я тоже начинаю терять самоконтроль.
Раум сперва хотел возразить, но потом передумал и кивнул.
— Годится. И кто первый?
— Я.
— Почему это ты?
— Потому что я это придумал.
Когда Тася пришла в себя и открыла глаза ей сначала показалось, что лаборатория пуста. Мгновение спустя она заметила Армеллина, сидящего за столом и сосредоточенно изучающего бумаги.
Сама она лежала на диванчике, обнаженная, укрытая пушистым пледом.
— Очнулась? — хотя она не шевелилась демон каким-то неведомым образом понял, что Тася пришла в себя. Он обернулся. Тася поежилась под строгим взглядом поверх очков.
Она чувствовала себя неимоверно усталой и разбитой.
— Что случилось?
— Мы немного перестарались, и ты… заснула.
— Заснула?
Как вообще можно было заснуть после всего, что демоны с ней делали.
— Ненадолго. Ты спала всего, — он бросил короткий взгляд на настенные часы. — Сорок четыре минуты.
Три четверти часа? Казалось, прошла целая вечность. События прошлого дня вспоминались с трудом, словно виделись через мутную пелену тумана. А утренний поход в библиотеку и подсмотренная сцена с Присциллой, казалось, и вовсе происходили в другой жизни.
— А где…
Он поморщился, угадав вопрос:
— Ушли. Они и так достаточно развлеклись.
В его голосе Тасе послышался упрек. И в одно мгновение воспоминания о все, что происходило в этой комнате встало в ее душе необычайно ярко. Она почувствовала себя развратной, испорченной, грязной продажной женщиной, которая и не заслуживает никакого иного обращения, кроме такого.
Кто она еще, если не потаскуха? Спит сразу с тремя мужчинами за деньги.
И то, что в ее воспоминаниях самого страшного так и не случилось, ничего не меняет.
Она обхватила себя за плечи съежилась и всхлипнула.
Армеллин скривился:
— Только не надо устраивать сцен, — в голосе демона звучали презрение пополам с насмешкой. — Как люди любят все усложнять.
Тася снова всхлипнула. Зажмурилась, накрылась пледом, пытаясь избежать его взгляда.
Разумеется, демон немедленно пресек эти глупости.
Он сдернул с нее плед, охватил одной рукой тонкие запястья и вздернул вверх, заставляя открыться.
— Встань!
Не осмеливаясь сопротивляться приказному тону, Тася поднялась, чувствуя, как из под зажмуренных век по щекам текут слезы.
Тем большей неожиданностью для нее стало, когда демон вдруг обнял ее, прижал к себе хрупкое тело и поцеловал.
Снова нежно, ласково. Заботясь, чтобы ей было хорошо.
От неожиданности она прекратила плакать и распахнула глаза.
— Так-то лучше, — сказал Армеллин. — Я не всеяден. И не люблю вкус отчаяния и ненависти к себе.
— Что?
Она все ещё стояла обнаженная в его объятиях, чувствуя, как пуговицы на жилете холодят и чуть царапают соски.
Армеллин снисходительно усмехнулся:
— Твое положение не так ужасно. Попробуй найти в нем плюсы. Или просто смирись с тем, что теперь ты жертва.
Его рука скользнула по обнаженному телу, опустилась на совершенное полушарие груди. Пальцы чуть сдавили сосок, против ее воли вызвав у девушки возбужденный вздох. В фиалковых глазах за стеклами очков мелькнуло что-то странное.
— Ты принадлежишь нам, — бесстрастный голос дрогнул. — Любой из нас сможет обладать тобою когда и как захочет. Сможет делать вот так.