Весна всколыхнул мою душу отшельницы. Я сделала генеральную уборку в комнате, купила косметичку, впервые в жизни тщательно накрасилась. Надела нарядную, по моим понятиям, кофточку и довольно короткую юбку.
И вышла на прогулку. Я не знала, куда идти, ноги сами привели меня к железнодорожному вокзалу.
Предчувствие начала новой жизни не обмануло!
На скамейке возле неработающего фонтанчика я заметила мужчину. И обмерла! Это был он — мой спаситель. Я сразу узнала человека, подошедшего тогда ко мне на мосту. Он почти не изменился. Только вместо куртки на нем был надет свитер.
На ватных ногах я приблизилась к незнакомцу и остановилась в трех шагах от него. В горле пересохло, я не знала, что сказать. Мужчина внимательно посмотрел на меня, его лицо на несколько секунд застыло в напряженном размышлении: он, похоже, вспоминал, где видел меня раньше. И вспомнил! Улыбка озарила его лицо.
— Привет, девушка с моста! — просто поздоровался он.
— Привет! — ответила я.
— Ты изменилась, повзрослела, похорошела! — продолжая улыбаться, сказал незнакомец.
— Да! Я стала взрослой.
— Присаживайся, расскажи, как ты живешь теперь.
Мужчина подвинулся, я расположилась возле него на скамейке и стала рассказывать о том, что получила комнату, устроилась на работу. Затем вспомнила, что мы не знаем даже имени друг друга. И представилась:
— Меня Сашей зовут.
— А меня Васей. Я, наоборот, работу потерял. Живу в Малой Вишере, там на стекольном заводе трудился. Его закрыли. Всех уволили, а недавно я с женой развелся. В Чудово хочу перебраться.
Неожиданно для себя я предложила зайти ко мне в гости.
— Я обязательно зайду, — пообещал Василий. — Только сейчас домой ехать нужно. Электричка через десять минут. Ты скажи номер телефона и свой адрес. Когда в Чудово опять приеду, приду к тебе обязательно. Договорились?
Он позвонил через пару дней. Сказал, что уже идет ко мне. Я ждала его звонка. Но то, что он не предупредил заранее, оказалось несколько неожиданным, я не успела подготовиться к встрече как хотела: хорошо накраситься, закупить продукты и приготовить романтический ужин.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. За порогом стоял мой спаситель Вася! Его широкая улыбка открыла ряд желтоватых зубов. Мутные глаза, небритые щеки и легкий запах перегара не смутили меня. Я была рада видеть Василия. Одет он был так же скромно, как и на вокзале. Тот же потертый свитер, те же серые джинсы с темными пятнами на коленях, те же пыльные старомодные ботинки. Только на этот раз на его шее красовался простенький галстук в полоску с криво завязанным узлом.
Мы довольно долго молча смотрели друг на друга и улыбались. Затем я с волнением сказала:
— Привет! Проходи!
Он перешагнул порог моей скромной комнаты и с распростертыми объятиями, но как-то судорожно, со всхлипом, чмокнул меня в щеку. Затем взял мою руку и поцеловал ее. Мне никогда раньше никто не целовал руки! Надо было бы обрадоваться, поблагодарить за такой уважительный жест, но я смутилась, удивилась и подумала:
«Наверное, так было принято в стародавние времена, известные мне по книгам. Тогда дворяне часто целовали руку дамам».
Я не знала, что сказать, но Василий, похоже, и не ждал ответа. Он старательно вытер ноги о тряпку у порога и спросил:
— У тебя тапки есть?
У меня были только одни, женские тапки с помпонами.
— Ладно, — сказал Василий, — буду в носках. Пол чистый, боюсь наследить.
Он развязал шнурки на видавших виды ботинках и попытался натянуть на большой палец ноги не первой свежести носок, чтобы скрыть на нем дырку. Глядя на него, я скинула свои тапки и предложила их. Василий смутился и спросил:
— А как же ты?
— Это я буду в носках.
После долгих уговоров он надел мои тапки, прошел к столу, осторожно присел на стул.
Я решила спросить:
— Кушать хочешь?
Василий опять улыбнулся и ответил:
— Неплохо было бы! С утра ничего не ел.
— Сейчас мигом приготовлю! — ответила я и бросилась к холодильнику.
Из продуктов у меня оказались только пельмени в морозилке. Немного стесняясь своего бедного ассортимента, поспешила на кухню и бухнула всю пачку в кастрюлю.
Когда дешевые пельмени сварились, я достала тарелки: большую суповую для него и маленькую для себя. Другой посуды у меня не было.
Василий неожиданно сказал:
— Ты… это…ешь в той тарелке, а я прямо из кастрюли буду.
Всем своим видом и поведением мужчина напоминал робкого, стеснительного ребенка. Я с умилением смотрела как он, обжигаясь, вытаскивает пельмени из кастрюли и торопливо ест их, почти не разжевывая. От такой картины странное чувство жалости подступило к горлу. А Василий поднял голову, с надеждой посмотрел на меня и спросил: