— Клянусь вам своей жизнью, жизнью своих детей и жизнью детей моих детей, моя герцогиня! Я буду служить вам, вашему дому и вашей семье! И если моя клятва будет нарушена, пусть всевышние силы проклянут мой род до скончания веков! Я никогда не отступлюсь от своих слов, моя герцогиня Масур!
— Моя герцогиня! — эхом сказали остальные солдаты.
— Герцогиня, — поклонились обе служанки.
Алекса не скрывала улыбки, глядя на своих людей, спящую Ливию и улыбающегося Костина.
— Я тоже тебе клянусь, — сказал рыжеволосый друг. — Мой меч, моё тело и моя душа вечно будут прибывать рядом с тобой, Алекса Масур.
— Я знаю, — сказала она. — Но не будем забываться. Завтра мы ждем гостей, которые сопроводят нас к императору. Я не буду вам врать и сразу скажу, что не поняла и половину из того, о чем сказал этот человек в золотой маске. Он говорил что-то про сердце, длань и голос дракона. А себя они называли когтем дракона. Знаю лишь, что с первым лучом солнца сюда кто-то придет. И мне придется вести разговор с этими людьми.
— Мы выполним любой ваш приказ, госпожа, — заверил Яков.
— Тогда вот мой приказ, — сонно промолвила Алекса. — Возвращаемся в дом и ложимся спать. Эти люди не причинят нам вреда, но нужно оставаться бдительными, пока не будет заключен мир. Отдохните, кто сможет, а завтра нас ждет тяжелый день.
***
Когда наступило утро, Алекса обомлела оттого, какие люди собрались прямо перед усадьбой. Никто не потревожил сон своей герцогини, потому что поверили её словам и доверились империи. Но, чёрт возьми, кто в здравом уме, наблюдая за тем, как прямо на холме собралось три сотни людей, не разбудит свою госпожу? Алекса Масур ждала гостей, но безрассудство и своевольство солдат её немного огорчило. Что могло случиться, пока она крепко спит? Хоть и сама Алекса доверяла часам Ганна, нужно вести себя более серьезно. Впрочем, даже если бы солдаты разбудили её утром, она бы особо ничем не помогла. Драться герцогиня не умеет, а пистоль у неё только один. И тот выстрел может развязать пламя войны, которое она пыталась потушить.
Выглядывая из окна своей спальни, Алекса Масур наблюдала очень странную картину. На холме собрались люди императора — три сотни, не меньше. За утро они успели возвести какие-то странные сооружение из шкур убитых животных, выглядящих немного странно и пугающе. Так же Алекса увидела солдат, которые были одеты странно для того места, где она родилась и выросла. Одежда солдат империи состояла из нательной, сшитой из тонкой ткани рубахи с длинными узкими рукавами, одетой поверх пышных черных шаровар на кожаном ремне. И длинного, до щиколоток, широкого запашного халата с длинными рукавами, в предплечье украшенными узорами. Поверх хафтана был подвязан еще один ремень, на котором красовалась сабля. А голова была дополнена большим головным убором, похожим на платок, обвернутым вокруг головы.
Как эти люди сражаются? Алекса не имела никакого представления, пока не увидела еще группу людей, крайне отличающуюся от тех, что были одеты в хафтаны. Другие солдаты были одеты в белые рубашки, с разверзнутой волосатой грудью, сшитой из тонкого полотна, а так же атласные штаны до больших сапог. Поверх рубашки были надеты очень пестрые жилеты до бедер, сшитые из парчи. На шее красовался воротник или жабо. У многих были подвязаны разнообразные банданы, скрывающие волосы. Оружием этих солдат были сабли и пистоли. Эти люди были больше похожи на воинов, способных сражаться в любых условиях.
Оценив ситуацию, герцогиня поняла, что утренние гости не собираются уходить или нападать. Они пришли сюда, потому что им сообщили об этом Коготь, который нежданно появился и так же неожиданно скрылся в ночи. Контакт был налажен, поэтому Алекса могла немного успокоиться и привести себя в порядочный вид. Даже если все королевство горит в пламени дракона, она была и остается герцогиней, которой предстоит очень важный разговор с неким Голосом или Дланью. Нужно было привести себя в порядок и выйти в достойном виде, подчеркивающий власть молодой герцогини Масур.
Алекса умылась в холодной воде, оставленной на туалетном столике, приоделась в белоснежное платье с голубыми кружевами и ярко-голубым подолом, развивающемся под натиском легкого ветерка, вздела на пальцы кольца, в уши две серебряные сережки с сапфиром. Примерила на запястья два браслета и, надушившись, задрала подбородок и гордо ступила из спальни в коридор.
— Госпожа, — склонился Яков, который, похоже, все утро простоял под дверью. — У нас гости, которые ждали вашего пробуждения в гостиной усадьбы.