— Мне очень жаль, — сожалея, промолвил гость. — Не люблю приносить дурные вести, но вам следовало узнать об этом из моих уст, чем бегать в потемках и верить, что герцог Карл Масур жив.
Проклятая империя и этот дракон. Они забрали все, за что могла цепляться молодая герцогиня. Нет в мире никого, кто бы смог утешать вдову, сидящую в гостиной любимого отца, уткнувшись взглядом в пустоту, от которой становилось только хуже. Пока гость молчал, Алекса просидела в ступоре несколько минут.
— Где его тело? — с полным безразличием спросила она. — Где похоронен мой муж?
— Его сожгли вместе со всей армией, что пала от рук наших колдунов, — ответил Длань. — Империя поклоняется солнцу, а мертвым мы чтим и хороним в кострах. Дым от пепелища еще не остыл и если вам будет угодно, мы заедем туда по дороге в твердыню Оран.
Алекса бросила резкий взгляд на гостя.
— Поедем? С чего вы решили, что я с вами куда-то поеду?
— Часы ведь у вас? — спросил Длань.
Герцогиня вытащила из лифа подарок Ганна.
— Можете забирать, — рыкнула она, бросив часы на пол. — Мне они больше не нужны.
— Не стоит этого делать, — вздохнул Гость. — Я понимаю, что вы чувствуете, получив столь огорчающие новости, но эти часы ваш шанс.
— На что?
— Это дар. Император отправил в ваше королевство разведчиков, которые были прозваны Глазами Дракона. Каждый из них оставил свою семью, родителей и детей, чтобы выполнить миссию. Великий Дракон наградил их властью, изготовить часы, которые можно будет подарить той, кого они видят достойными.
— И чем меня удостоили?
— Стать Сердцем Дракона.
Алекса отвела взгляд.
— Я не знаю, что это значит… — промолвила она.
— Вы слышали о выражении: «отдать свое сердце любимому»?
— Нет. У нас так не выражаются. Мы не вырезаем сердца и не отдаем их любимым. Мы отдаем любимым лишь любовь, которая соединяет нас до конца нашей жизни.
— В империи мы отдаем свои сердца тем, кого любим. Не волнуйтесь, никто не станет вырезать ваше сердце. Это лишь фигура речи.
— И что с того? Причем тут часы?
— Теперь ваше сердце принадлежит Дракону, — ответил Длань.
Алекса ухмыльнулась.
— Размечтались, — прыснула она. — Я принадлежала только моему любимому герцогу, а теперь, когда он умер, моя любовь умрет вместе с ним.
— Не стоит так говорить. Вас наградили великим даром, за который можно попросить все, чего захотите.
— И ваш дракон исполнит моё желание? — спросила Алекса.
— Таков закон.
— Тогда я хочу мира! — твердо заявила Алекса.
— Не в моих силах дать вам то, чего вы хотите. Я прибыл сюда, чтобы сопроводить вас к Голосу, который сможет решить, достойны ли вы, предстать перед Драконом.
— Предлагаете встретиться с ним? С вашим Драконом?
— У меня приказ, — известил Длань. — Вам придется поехать со мной, хотите вы этого или нет. От вас лишь зависит, как вы поедете. Если решитесь поехать по своей воли, я даю вам клятву, что ни вас, ни ваших людей не тронут. Откажетесь поехать, и мне придется забрать вас силой. Ваши люди пострадают за свою герцогиню. Выбор зависит от вас.
Алекса тяжело вздохнула.
***
Алекса понимала, что снова во что-то впуталась. Хотелось как лучше, а получилось…. Впрочем, основная задача была выполнена, контакт с империей налажен, немного странным образом, но все же налажен. Осталось только понять, во что её впутал Ганн. О каком сердце идет речь? Император считает, что может в себя влюбить и все? У дракона слишком высокая самооценка, кем бы он там не был.
Экипаж герцогини Масур, сопровождаемый личной охраной и сопровождением в лице людей Длани, отбыл от усадьбы Рема в полдень, а уже через несколько часов встал на путь до твердыни Оран. Дорога тут была только одна — две полосы, оставленные колесами телег и экипажей, протянуться до самой твердыни. Впереди почти три недели пути, а общество, если мягко выразиться, оказалось не подходящим для таких долгих переездов.
Разумеется, солдаты герцогини Масур держались отстранено, да и солдаты империи не пытались наладить контакт. Все занимались своими делами, впрочем, ожидать чего-то большего не стоило. Люди Алексы оберегали экипаж и две телеги так, что не сводили взглядов с девушек. Еще все часто обращали внимание на великана в золотых доспехах, сидящего на телеге впереди. Этот здоровый монстр был настолько большим и тяжелым, что ехал в полном одиночестве на груженой припасами телеге.