— Черт, черт, черт, — тихо выругалась я. — Я ведь пообещала, что сейчас приеду. Как думаешь, у меня есть время, чтобы заскочить домой и переодеться?
— Это довольно сложно, Кэти. Но если ты только собираешься посидеть с ребенком, может быть, наденешь что-нибудь с нашего склада? — предложила Латифа.
Я быстро осмотрела мастерскую. Я боялась рисковать и надевать что-нибудь из новых образцов, поэтому пришлось выбирать из нескольких ужасных юбок и отвратительных топов.
— Как тебе вот это? — спросила Латифа, улыбаясь и протягивая мне нейлоновый спортивный костюм ярко- розового цвета.
— Боже, неужели мы все еще производим их? Я думала, давно уже проявили гуманность к покупателям и отказались от этой модели.
— Всего пара осталась. Давай одевайся, будет забавно посмотреть на тебя в нем.
И она оказалась права. Переодевание меня позабавило. Латифа увидела меня в костюме и рассмеялась. Я веселилась вместе с ней.
— Постой, еще кое-что, — сказала она, собирая мои волосы и завязывая их в хвост с помощью блестящей ленты, которую она нашла на столе. Она закусила губу и ликовала. — Вот так, супер!
А по чему бы и нет? Должно быть, забавно пройтись по Килберну переодетой, как на маскараде. В конце концов, я ведь всегда была немного актрисой!
Вимла жила в Килберне недалеко от меня в большом муниципальном доме. Даже в то яркое свежее утро он производил унылое впечатление. Я ходила кругами в течение двадцати минут, пытаясь найти способ попасть внутрь. Куда бы я ни сворачивала, везде натыкалась на бетонную плиту или стеклянную стену или оказывалась в глубоком вонючем и влажном подземном гараже. Поэтому мне пришлось позвонить ей на сотовый и попросить встретить меня на улице.
Ребенок Вимлы — маленькая девочка по имени Сеема — крепко спала в коляске. У нее было слегка помятое лицо и неожиданно много волос на голове, что делало ее похожей на идола, отпугивающего злых духов или незнакомцев на поляне в тропическом лесу.
—Я знаю, ты будешь внимательна к моей девочке. — В голосе Вимлы звучала надежда. — Вот бутылочка и подгузник. Покорми ее, пожалуйста, через два часа.
— С ней все будет в порядке, я не первый раз остаюсь с детьми. — Это была ложь.
Во что только я ввязалась? Нужно быть сумасшедшей, чтобы последовать зову гормонов! Как только Вимла села в автобус, Сеема проснулась и начала орать. Слава Богу, светило солнце! Недалеко от Хай-роуд был парк, вполне ухоженный, с теннисными кортами и игровой площадкой для малышей, а также менее освоенными участками, где собирались выпить или заняться чем-нибудь похуже. Не знаю, в чем причина, но я постепенно полюбила этот парк и часто проводила там полчаса, читая книгу или журнал или просто наблюдая за сложным ритуалом ухаживания у голубей.
Коляска катилась по полутенистой аллее, и малышка успокоилась. Она смотрела на меня черными глазами, и мне стало интересно, что же она видит. Амбициозного модельера с нужными связями, шикарной квартирой, красивым и преданным бойфрендом? Или мать-одиночку, экономящую на молоке, чтобы купить себе немного еды? Или просто расплывчатое пятно, потому что малыши не умеют фокусировать взгляд?
— Кэти!
Я подняла глаза. Несколько мужчин — некоторые сидели на заборе, другие, развалившись, на земле — оглянулись и посмотрели на меня. Жесткие лица, красные, но чисто выбритые, или бледные и со щетиной. Ветер разметал их волосы: грязные светлые, пожелтевшие от никотина, жирные каштановые — как будто вихревой поток пронесся по вымирающему коралловому рифу. Каждый держал в руке спиртное: светлое пиво, херес, вино «Сандерберд» или дешевый сидр.
— Кэти! — снова услышала я тот же голос. — Только не говори мне, что ты снова крадешь детей!
Это кричал Джонах. Он оказался в самом центре группы мужчин. Но что он делал с алкоголиками? Может, его имя и не мелькало постоянно в хронике журнала «Тэтлер»[28], но я считала, что он принадлежит к чуть более высокому слою общества, чем собравшиеся здесь люди. А потом я заметила книги — так это клуб любителей чтения!
— Что ж, в каждом из нас перемешано хорошее и плохое, — дерзко отреагировала я. Это было одно из тех замечаний, которые сначала кажутся забавными, а потом, когда позже вспоминаешь сказанное, очень глупыми. Как бы там ни было, Джонах рассмеялся, и остальные тоже присоединились к нему.
— Иди сюда и познакомься с ребятами. Мы обсуждаем, в какой момент становится бессмысленным продолжать задавать вопрос «почему?».
Какими бы отталкивающими ни казались мне члены «академии» Джонаха, других занятий у меня не было, и я побоялась, что он обидится, если я откажусь и продолжу толкать перед собой по парку свой «груз». И разве не каждого из нас интересует вопрос, в какой момент слово «почему?» теряет смысл? Для меня и для коляски освободили место, и сидящие образовали некое подобие круга с Джонахом в центре. И пусть мужчины выпивали и неряшливо выглядели, от них нормально пахло, а это уже о многом говорило. Признаюсь, я успела заметить, что местные пьяницы великолепно выглядят по утрам, как будто группа верных жен тщательно готовит их к предстоящему дню: гладят галстуки, чистят пиджаки и целуют в щеку, желая хорошего дня в офисе. А брызги от блевотины, пятна крови, соплей и растущее пятно на заднем шве брюк — все это появлялось позже.