— Нет, я не могу ждать, мне нужно пойти к нему. Как туда добраться?
— Ну что ж, должна — значит должна. Тебе нужно пройти примерно две мили по тропинке вдоль берега, потом подняться вверх. Подъем пропустить невозможно. Парень или сидит в своем укрытии — знаешь, что-то типа маленькой лачуги, — или стоит и наблюдает за своими орлами.
Появилась жена хозяина.
— Ах! Ох! — Извините, понимаю вашу реакцию, но она действительно именно это и сказала. — Джеймс, неужели ты отправляешь эту малышку в горы в таком виде?
— Никуда я ее не отправляю, Джесси. Она сама решила пойти.
Женщина покачала головой и вышла. Через пять минут она вернулась с вещами: принесла для меня тяжелую непромокаемую куртку, несколько пар подходящих брюк и резиновые сапоги.
— Попробуй, может, тебе подойдет, — сказала она и добавила, увидев мое выражение лица: — Конечно, это не «Карнаби-стрит», но зато ты не намокнешь.
Я не носила резиновую обувь с детства. И обувать ее не входило в мой план. Я планировала появиться перед Людо в неотразимом виде. А в итоге выглядела хуже самого немодно одетого географа. Я задумалась: не лучше ли подождать Людо в тепле, но мне это показалось неправильным. Сейчас я впервые в жизни совершала рискованный романтический поступок: отправилась на край земли за своей утраченной любовью, поэтому должна выдержать все испытания.
Я поблагодарила хозяина и его жену и отправилась в путь. Мое сердце ликовало в предвкушении встречи. Дождь ослаб, и по капюшону моей непромокаемой куртки весело стучали небольшие капли. По тропинке вдоль моря идти было легко и приятно. С одной ее стороны склон спускался вниз, переходя в покрытый галькой берег, где на него накатывали волны. С другой — земля поднималась вверх, бесплодная и недоступная. Деревьев не было видно, только низкие проплешины росшей пучками травы и дрока пробивались между камнями и валунами.
Сапоги были мне велики, но когда через час неуклюжего шлепанья я повернула в сторону горы, то очень обрадовалась, что обрела их. Вверх по-прежнему вела тропинка, теперь скользкая и вязкая. Очень быстро, несмотря на холодный дождь, я вспотела. К счастью, гора походила на большой холм, и тропинка извивалась и петляла вдоль его склона. Я не знала, что именно должна была искать. Увижу ли я Людо на вершине? Мне все время казалось, будто я почти достигла цели, но каждый раз из тумана возникал новый поворот.
Прошел еще один час, и я начала чувствовать отчаяние. Ноги покрылись пузырями. Пот и дождь стекали мне за воротник. Моя одежда была забрызгана вонючей болотной грязью. Энтузиазм, окрылявший вначале, оставил меня, и теперь я шла вперед, подгоняемая лишь силой воли и желанием добраться до Людо. Я изводила себя вопросами: что, если он не захочет меня увидеть? Вверх меня толкает стремление увидеть его, но смогу ли я вернуться, если буду отвергнута? Есть ли там подходящий обрыв, с которого можно театрально броситься? Или мне просто нужно упасть и утонуть в болоте? И насколько ужасно выглядят мои волосы?
Я села на камень. Но случай чрезвычайной ситуации у меня был припасен пакет чипсов и немного шоколада, и сейчас, видимо, как раз подходящий случай. Еда пошла мне на пользу — подняв сахар в крови до нужного уровня, я медленно двинулась вперед. Еще один поворот, и я выбралась из густого тумана. Теперь мне была видна деревня внизу, а за ней — серое море. Я медленно повернулась и посмотрела в другую сторону. В море виднелись острова. Одни — плоские и зеленые, другие — высокие и холмистые. Неужели эти дьяволы, которых оказалось так легко провести, кидали в воду и другие корнеплоды?
Я была почти на самом верху горы: заставляла себя передвигать уставшие ноги и вдыхать воздух ноющими легкими, хотя совсем не была уверена, что найду здесь Людо. А что, если я поднялась не на ту гору или вообще приехала на другой остров?
Может быть, мне нужно было плыть на «пастернак» или «сельдерей», а не на «репу».
А потом, когда меня уже начало покидать желание двигаться дальше, я увидела его. Он стоял ближе чем в тридцати футах от меня и выглядел неподвижным на фоне неба. Людо показался мне более худым, чем я его помнила. Явственно выступали скулы. Волосы были растрепаны и сильно завивались. В Лондоне меня это всегда ужасно раздражало, но здесь показалось самой лучшей прической на свете. Я приблизилась к Людо. От эмоций я задыхалась, и у меня кружилась голова. Я подошла и встала рядом с ним. Он не сразу обернулся, но я была уверена: он знал, что я стою рядом. Заметил ли он, как я взбиралась по горе? Отсюда открывался великолепный вид. Вдали темные крутые склоны обрывались в бушующее море.