Я скривилась так, что мое лицо стало напоминать физиономию одного престарелого актера, трижды прошипела «дерьмо» и один раз «твою мать». Склад — самое неприятное в моей работе. Мерзкое помещение в отдаленном районе Майл-Энд, где вкалывали женщины, живущие так, что даже представить страшно. Старый грек Кавафи был там управляющим, а помогал ему Энджел — его придурок-сын. Фраза же «по дороге на работу» была типична для Пенни. Как моя задница расположена совсем не по пути к локтю, так и Майл-Энд довольно далеко от моего дома.
— Кэти, не делай такое лицо, — сказала Пенни. Она поступила вполне мудро, отгородившись от моей гримасы милями телефонных проводов. — Послезавтра тебя ждет Париж, подумай об этом! Поездка в Майл-Энд не убьет тебя.
Под Парижем подразумевалась «Премьер-вижн» — крупнейшая в мире ярмарка тканей. Два года подряд я сопровождала Пенни в качестве Пятницы, только женского пола. Париж был полной противоположностью Майл-Энду, замечательное против ужасного.
— В любом случае, — добавила она, как обычно пренебрегая логикой, — разве ты не идешь на вечеринку сегодня вечером? Я, между прочим, не выходила никуда уже несколько месяцев и не жалуюсь.
— А как же продвижение пряжи из шерсти викуньи[2] и коктейль в посольстве Перу в прошлый четверг?
—Дорогая, я ходила туда не ради удовольствия, а по делу. До сих пор не знаю, что это за животное такое — викунья, именно поэтому и пошла.
—А разве не вы вернулись мертвецки пьяной, и вроде бы вас выпроводили оттуда за то, что вы укусили золотой галун генерала, проверяя, настоящий ли он?
—Я всего лишь пошутила. А он не был настоящим генералом. Но у него были такие мужественные… усы! — Возникла пауза, Пенни погрузилась в мечты о романтической встрече с латиноамериканцем или, как мне хотелось думать, о том, как ее похитит какой-нибудь безумно влюбленный полковник, о приключениях с дикими гаучо, дворцовом перевороте, пуле террориста, коронации… — В любом случае, — закончила предполагаемая королева Перу, — та вечеринка не совсем то, что нужно. Был бы это прием с кучей папарацци и знаменитостей! Потом, ты же понимаешь — это все не для меня, а только на благо компании. Нам нужно… как это, ну, ты знаешь, поддерживать определенный имидж…
— Так почему бы вам самой не отправиться сегодня вечером на вечеринку? — Я предложила только потому, что знала: она ни за что не поедет туда.
— Кэти, не говори глупости! Я еще не настолько спятила! И к тому же понятия не имею, где она будет.
Меня немного взволновало, с каким злорадством она произнесла слово «спятила», видимо, не все так просто с этой вечеринкой.
— Послушайте, Пенни, вам решать, идете вы или нет! А мне сейчас нужно домой: я еще не знаю, что надену сегодня вечером!
— Ох, ну ладно. И не забудь про Майл-Энд, поцелуй от меня Кавафи, хорошо?
— Конечно, Пенни, — согласилась я. Мне потребовалось так много сил, чтобы подавить в себе желание выругаться и сдержать все рвущиеся наружу бранные слова, что мои глаза наполнились слезами.
Глава 2
В подходящих бриджах
Вечеринка, о которой говорила Пенни, проходила в «Момо». Я уже не помню, что за презентация была тогда — может быть, рекламировали водку с запахом шоколада или что-то другое, — это уже не важно. Естественно, за пиар отвечал Майло, и весь зал был забит знаменитостями из списков Б и В. Не все были из мира моды, но, поскольку организацией занимался*Майло, всё было пропитано модным духом. Модели, несколько непопулярных дизайнеров и пара смутно знакомых актеров из дневных телевизионных «мыльных опер» или викторин, идущих не в «прайм-тайм». Майло переживал не лучший период — эта вечеринка явно не удалась. Единственным его «уловом» оказался Джуд Лоу, который должен был прийти только потому, что ему пообещали предоставить в неограниченное пользование пиджак из змеиной кожи от Гуччи.
Я же была в своей стихии. Понимаете, у меня такой тип лица, что окружающие уверены, что уже видели меня и знакомы со мной. Да еще и в каждой из образовавшихся групп были те, кого я знала. Это означало, что я могла перемещаться по залу от одной группы к другой по мере того, как разговор становился скучным, что в мире моды происходит в среднем через четыре с половиной минуты.
В начале — компания Майло у бара: сам Майло — главный голубой лондонского пиара, стройный и крайне привлекательный в черном неопреновом костюме и пестрых туфлях из кожи мустанга. В непосредственной близости от него, как пистолет в кобуре, находился Ксеркс — любовник Майло, иранец. Ксеркс был маленький и утонченный, с темными глазами и блестящей кожей. Майло рассказывал, что этот парень из племени зороастрийцев. Они обожествляют огонь, и Ксеркс запрещает тушить спичку, пока она не сгорит полностью и пламя не доберется до пальцев. Никто не слышал, чтобы любовник Майло говорил. Некоторые утверждали, что он немой. Другие сомневались в его происхождении. Конечно, идо меня доходили слухи, что на самом деле он — официант из Бангладеш, но кто сможет определить, где правда, в этом мире сплетен, фантазий и сумочек от Фенди?