— Там возникли проблемы?
Он слабо улыбнулся, сел рядом и ответил:
— Я их решил. Но кажется, создал новую.
— Чт-то? Я не понимаю, — потрясла я головой.
— Эва сказала про папу. Она не о Ризе.
— А о ком?
Атхор, помолчал, будто подбирая слова, пристально взглянул на меня и четко произнес:
— Обо мне.
Глава 41
Как-то напрягло меня это заявление. Я поднесла стакан к губам, осушила его и, поставив на столик перед диваном, хмуро взглянула на Атхора. Он и сам был в некотором недоумении. С чего вдруг Эве называть его папой?
— Она особенная.
— Да, у нее мать нагиня, — буркнула я.
— Лима, пожалуйста, выслушай меня, — попросил он. — На обратном пути я заскочил к Дегустатору и…
— Ты водил мою дочь к нему?! — вспылила я.
— Он не сделал ей ничего дурного! Я не позволил бы! Я же попросил, выслушай меня.
«Чего ты опять ореш-ш-шь? — зашипела проснувшаяся Сантеншет. — Дай ему сказать».
— Ладно, — кивнула я, скрещивая пальцы.
Убедившись, что я не вцеплюсь ему в глотку, Атхор заговорил:
— С Ризом все улажено. У него неплохая память. Запомнил меня с аукциона. Даже спросил, как ты тут, жалуешься или нет? Его азарт погубил его. Я фактически выиграл Эву. А потом он бросился в драку.
— Вы играли? — опешила я. — А что, если бы ты проиграл? Ты оставил бы мою малышку с ним?
— Я никогда не спорю, если не уверен в себе, Лима. Я знал, что выиграю. И я добился от Риза отказа от всех прав на ребенка. Он больше не побеспокоит тебя. Но Эва… Она была так напугана. Совсем не разговаривала, вздрагивала от любого шороха, от моего голоса впадала в ступор. Я подарил эту дурацкую куклу, а она боялась даже притрагиваться к ней. Может, ты предпочитаешь лечить испуг отливкой воском, но я придерживаюсь более радикальных методов.
— Гипноз? — догадалась я.
— Она дочь нагини. Гипноз — это часть ее. Он для нее совершенно безвреден.
— И Дегустатор внушил ей, что ты ее отец? — нервно усмехнулась я.
— Нет. Оказалось, что ей нельзя ничего внушить. У нее сильнейшая энергетическая защита. Говорю же, она особенная. — Атхор подался чуть ко мне и продолжил с некоторым упоением, восторгом: — Даже он в своей практике не встречал никого подобного. Она настолько сильна, что способна примирить целые враждующие народы. Лима, твоя дочь — настоящее сокровище. Она — твой дар, данный тебе за пережитые страдания.
— Кажется, ты отходишь от темы. Почему она зовет тебя папой?
Атхор вздохнул и облизнул нижнюю губу.
— Это ее основной инстинкт — в случае угрозы находить для себя островок безопасности. Дени лишь доступно объяснил ей, что бояться, как и защищаться нормально. И когда он спросил у нее, чего она больше всего желает, знаешь, что она ответила?
Я взволнованно сглотнула.
— «У меня есть прекрасная мама. Я хочу, чтобы у меня был такой же папа». И Дени подсказал ей, что папу всегда можно найти в том человеке, который будет любить и защищать ее. — Атхор вдруг улыбнулся. — Она подозвала его к себе и спросила на ухо, можно ли спасшего ее дядю считать папой…
— То есть вы ей все-таки это внушили? — прошипела я, чувствуя, как ноги начинают гореть.
— Да ничего мы ей не внушали! — всплеснул руками Атхор и, подскочив, зашагал из стороны в сторону. — Лима, Дени только кивнул ей. И ее глазки тут же загорелись. Я сам в шоке был, когда она прямо спросила у меня, согласен ли я стать ее папой. Знаешь ли, я малость охренел! Но что я должен был сделать? Отказать этому чудному созданию? Сказать, эй, малышка, ты берега не попутала? Лима, я… люблю тебя. И ты это знаешь. Я никогда не дам в обиду твоего ребенка, кем бы ни был его отец. Ты бы только видела, как она воодушевилась после разговора с Дени. Она даже чмокнула его в щеку.
— Как трогательно, — продолжала злиться я. — Ты обещал…
— И я выполнил свое обещание! — перебил он меня, упав передо мной на колени и взяв меня за руки. — Я ничего не прошу взамен. Пожалуйста, если хочешь, запрети ей видеть во мне отца. Я не имею права называться им, лишь потому что хочу этого. Только не разбивай ей сердце. Она вычеркнула из него Риза, заполнила образовавшуюся пустоту какой-то надеждой. И лишить ее веры во что-то хорошее будет слишком жестоко. — Атхор выдержал недолгую паузу и с болью в голосе продолжил: — Ты выходишь замуж за Александра и Кэлердона. Если видишь в них достойных отцов для Эвы, хотя бы замени меня ими.
— Нет уж! — заявила я, удостоверившись, что в этот раз Атхор честен со мной. — Не буду я топить ее островок безопасности, чтобы насыпать новый. Придется Эве Обрари Ивайя до самого своего замужества носить эту смешную фамилию.