Но вот однажды один из членов группы молодой Василий Тимченко, вместо того, что бы аккуратно спустится в отрабатываемый слой, просто спрыгнул вниз и подвернул ногу.
– Не пойму как это произошло? – говорил тот, находясь в палатке с Фроловой и Амади.
– Ты с собой глаза бери, когда спускаешься, ладно! – иронически упрекнула Василия улыбающаяся медсестра. Она отвернула ему калошу на больной ноге и прощупала травмированную ногу.
– К счастью ничего серьезного! – заключила Фролова, и перебинтовала ступню эластичным бинтом.
– Полежи немного пока не спадет отек, а потом пойдешь!
Лукин, воспользовавшись положением, не упустил момента навешать на Тимченко ведение документации по результатам раскопок. Эту нудную работу он просто ненавидел. Все члены экспедиции об этом знали, и всячески избегали моментов, когда начальник мог их заарканить, и переложить свои обязанности на кого-то другого.
Оставшись наедине с Василием, Амади вдруг почувствовала на себе его неравнодушный взгляд, в котором явно просматривались нехорошие намерения молодого человека. Однако она не стала ждать, когда тот предпримет какие-либо действия, и быстро выпорхнула из палатки.
– Амади! – окликнул ее Василий.
Та остановилась, затем склонив голову, вернулась обратно в палатку, и застыла в смиренном ожидании.
– Набери мне свежей воды! – попросил археолог заигрывающим тоном.
О слабости Тимченко к женскому полу в экспедиции знали все. По возможности он не пропускал ни одной юбки. Лукин в это время сидел за раскладным столиком в густой тени и рассматривал найденный фрагмент бердовой кости. Оторвавшись от добытого образца, он случайно посмотрел в сторону палатки медсестры, и заметил, как из нее вышла девушка с кружкой в руках. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что Амади находилась в взволнованном состоянии. Его сердце по-особому кольнуло, и учащенно забилось. Когда девушка снова вернулась в палатку, начальник быстро положил добытый экспонат на стол, решительно встал, и направился к палатке Фроловой.
– Амади выйди! – тяжело дыша, кинул он девушке, едва та успела войти внутрь.
Та снова выскользнула наружу. За своей спиной она услышала жесткую речь Лукина. Тимченко вначале огрызался, но потом замолчал и только слушал. Молодая девушка по интонации начальника поняла, что разговор на непонятном русском языке, явно выходил за рамки деловых отношений, и касался непосредственно ее. Девичье чутье еще подсказывало и то, что ее новый хозяин в глубине души скрывает по отношению к ней нечто большее, чем дружественные и деловые отношения. Она понимала, что на поле мужского сражения, которое разыгрывалось у нее за спиной, уже реял черный флаг. По закону природы на нем должен остается только один.
Лукин вышел наружу, достал из кармана сигареты и нервно закурил, прикусывая зубами желтый фильтр. Рядом с палаткой стояла Амади, и потирала вспотевшие ладони. Начальник, не выходя за рамки деловых отношений, снова откинул входную занавеску, после чего спросил у лежачего больного:
– Документы готовы?
– Пока не готовы, но скоро закончу! – виновато пробурчал Тимченко.
– А почему тянешь? Учти, если к завтрашнему утру не сделаешь… В общем, ты меня знаешь! – отрезал Лукин, и пошел к своему рабочему столику.
Рядом находящиеся члены группы с недоумением смотрели за происходящим. Таким они своего начальника еще не видели.
– Что это с ним? – спросил один археолог у рядом стоящих коллег.
– Какой-то африканской болячки подхватил! А, может еще чего…! – ответил двусмысленно второй.
Фролова, также наблюдавшая за Лукиным, слегка помотала головой , многозначительно улыбнулась, и продолжила чистить какие-то экзотические овощи под крытым навесом.
Этот случай не повлиял на взаимоотношения в коллективе. Лукин и Тимченко не стали врагами, но какая-то кошка все же пробежала между ними.
Прошло два месяца с того момента как экспедиция обосновалась для исследований загадочного африканского племени Бакута. И вот настал день, когда работа была полностью завершена. После последней бессонной ночи, научные работники позавтракали, затем не спеша стали разбирать свои обжитые палатки, и собираться в обратную дорогу. Добытый материал тщательно упаковывался в походные рюкзаки. Амади с растерянностью на лице помогала собирать вещи археологов, с тревогой предугадывая дальнейшую свою судьбу. Она мало разговаривала, и больше молчала. Да и члены группы, понимая настроение девушки, пытались лишний раз ее не тревожить. Однако безучастным в дальнейшей ее судьбе не было никого. Всех интересовал только один вопрос, – Что с ней будет дальше? Трудно верилось, что настал час прощаться с Тоганотой. Лукин и Костенко, под тенью пальмового дерева, вели оживленную беседу.