— Не знаю, генерал.
— У иларианских женщин такие красивые платья, — продолжил он. — Воздушные, длинные, как свадебный убор. И такие красивые корсеты под ними. Как они называются?.. Такое слово… торжественное и печальное…
— Грация, — прошептала я. — Откуда вы знаете?
— У меня были женщины с Иларии.
— У нас не спят с иноземцами.
— Не спят, — согласился он и встряхнул ткань. — Почему ты выбрала это?
— Не знаю, — я по привычке подбирала слова, словно отвечала Лиаму. — Я хотела, но… Даже примерить не смогла. Они как будто меня обжигали.
— Правильно, — согласился генерал, отпуская ткань. — Тебя продали в рабство. Если у тебя есть достоинство, тебе должно быть противно. Что ж… Хотя бы цвет не рабский.
Он отвернулся и заковылял мимо. Я так и не спросила, что у него с ногой.
Я наблюдала, как он снимает броню, потом сидит на кровати, уставившись в одну точку. Его мысли были далеко отсюда — от супружеской постели и от меня.
Я шевельнулась, зашелестели юбки, и генерал вынырнул из воспоминаний.
— Ложись спать, — бросил он. — Завтра трудный день. Мы прибываем на Иларию.
Я робко легла в жесткую постель к нему лицом. Не раздеваясь, не готовясь ко сну. Чувствовала себя скованно рядом с ним, в его каюте. Такой я не ощущала себя уже очень давно — даже в кают-компании «Стремительного».
Он сказал, что завтра отвезет меня домой. Мне хотелось расспросить: когда, во сколько, хотя бы порадоваться, но душа была пустой, а говорить первой страшно.
Эс-Тирран все понял сам.
— Хочешь что-нибудь спросить?
— Я смогу увидеть родителей?
— Для этого я тебя туда и везу, — бросил он и снова уставился перед собой. Сгорбленная спина, руки он положил на колени и бицепсы расслабились. Если это можно назвать бицепсами, конечно. Худые, жилистые.
— Генерал… Шад, — не зная, как обратиться, я выбрала компромисс. — Я хотела поблагодарить вас… За то, что вы освободили меня. Я буду признательна всю жизнь за то, что вы вернете меня к родителям.
Он резко обернулся. Глаза изменили выражение: стали холодными, как у коршуна. Пронзительно-желтыми — или оттенок изменило освещение? Что его разозлило?
— Я не верну тебя родителям, — отрезал он.
Я привстала, комкая подол платья.
— Разве я не сделала того, что вы хотели? Не принесла вам клятву?
Я осеклась, когда произнесла это слово. Да, клятвы важны. Но что стоит генералу оставить меня дома — все знают, что наш брак просто политический шаг. Ему же будет так лучше: он сможет жить без оглядки на то, что его жена не относится к его виду.
На Григе это как клеймо на лоб. Нет, осуждать его не будут. Но и многие двери перед ним закроются. Почему меня не оставить на Иларии? Мы можем числиться супругами, но не будем мозолить друг другу глаза.
— Мы взаимно клялись, Рива, — ответил он. — Мы можем заключить союз по иларианским традициям, если хочешь, но разорвать его не можем. Это навсегда. Что про меня скажут? Жена Шада не держит слова! Меня отлучат от династии, ты же этого не хочешь?
— Вас и так отлучат от династии, — тихо сказала я.
Шад промолчал. Он это знал.
— Ложись спать, — отрезал он. — Не доставай меня.
Я лежала, рассматривая потолок. В глазах стояли слезы и зрение туманилось: меня пугали его слова. Возможно, не так, как будут через год или пять лет, но этот брак не был мне нужен иначе, чем спастись от Лиама.
Чем это будет отличаться от прежнего рабства, если я не могу уйти?
Но я согласилась платить эту цену сама. Своими руками мы творим не только судьбу, но и самые страшные ошибки. Не знаю, что будет дальше, но пока знаю, что не жалею. Я хотя бы побываю дома. Увижу маму. И самое главное — Лиам больше не придет за мной.
Мама, я так давно не видела тебя!
Я предвкушала эту встречу. Приподнятое настроение не оставляло меня с самого утра, а улыбка липла к губам. Я не могла ее согнать — и впервые за годы не хотела. По случаю возвращения я надела новое платье — с цветами на подоле, только другого цвета.
Увижу маму, отца, подруг… Ох, какие подруги, всех наверняка разметало кого куда за годы. Наверное, замужем многие, карьеру строят. Столько новостей будет у всех! А мама? Как она обрадуется, когда я прилечу. Она уже знает, что я свободна — генерал прилетал к родителям, прежде чем жениться на мне. Взял кольцо… Утром я его надела. Просто, чтобы быть ближе к маме.
Надеюсь, мне разрешат побыть здесь подольше. В конце концов, какая нужда торчать рядом с Шадом? Возможно, он еще передумает. Пусть через год, но отошлет меня к родителям, когда совсем надоем.