Racio
Когда горожане заполнили площадь, солнце уже высоко поднялось над крышами сверкающих домов из стекла и металла, разительно контрастирующих со старинным зданием Староместской ратуши. Массивные часы орлоя показывали без четырех минут полдень, и именно на них были направлены взгляды собравшихся. Мало кто обращал внимание, насколько неуместной выглядела позолота стрелок на фоне потрескавшейся штукатурки, и лишь Хана, подняв взгляд, поморщилась и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Ей хотелось, чтобы стрелки двигались быстрее, но они не ускоряли ход, сколько бы она ни прожигала их нетерпеливыми взглядами.
-- Дурацкие железяки, -- пробормотала Хана и рывком одернула рубашку песочного цвета, надетую навыпуск, поверх длинных узких штанов в тон.
Яркий блик привлек ее внимание. Тень отползла к самому подножию башни, открыв взглядам установленный на невысоком помосте хрустальный бокс, и тысячи его граней радостно заискрились на солнце. На переднем торце сияла золотая, известная всем эмблема, представлявшая собой круг, рассеченный на четыре части. Не удержавшись, Хана выудила из нагрудного кармана тонкую пластиковую карточку с таким же логотипом. Стажерская, но это только первый шаг. Улыбнувшись, Хана погладила пропуск пальцем и убрала в сумку.
Толпа вокруг радостно, но негромко гудела. Люди продолжали прибывать, заполняя каждый свободный метр, и словно впитывали в себя прохладу и свежий воздух. Но жары или духоты Хана не ощущала, так как встроенные в современные здания кондиционеры работали на совесть, очищая и охлаждая воздух. Над крышами светились голографические экраны, транслируя все тот же логотип. Одна лишь ратуша, потрепанная временем, ветром и многочисленными туристами, сохранилась в своем первоначальном виде.
Массивные железные двери, скрытые до того хрустальным боксом, распахнулись, и толпа взревела. Хану охватило возбуждение, она почувствовала, как в ней нарастает чувство единения с окружающими. Все кричали в общем порыве, приветствуя героев.
Первым гордо вышагивал старик в дорогом, идеально сидящем костюме, за ним - несколько безликих служащих в серой униформе. Эмблема на экранах сменилась изображениями с окружающих площадь камер, и Хана ясно различила каждую морщину на покрытой пигментными пятнами коже, каждый жесткий волос, сально отблескивающий в глубокой складке. В гомон толпы вплелись завистливые возгласы, и она усмехнулась, окидывая взглядом соседей. Чистые лица, молодая, упругая кожа, подтянутые тела без грамма лишнего жира. Хана со вздохом провела рукой по собственным темным, без единой седой нити волосам.
Старик остановился возле хрустального бокса, и один из служащих подал ему узкий бокал. Внутри покачивалась вязкая синяя жидкость. Старик отсалютовал бокалом прямо в камеру, залпом выпил содержимое и швырнул стекло прямо на камни мостовой.
Толпа пришла в настоящий экстаз. Хану несколько раз толкнули, пытаясь пробиться к самому помосту. Она не обратила на это внимания, не в силах отвести взгляд от экрана, в ожидании кульминации праздника.
Бокс разделился на две части, словно огромная, прозрачная устрица. Старик забрался внутрь, заметно подволакивая левую ногу, и хрусталь вновь сомкнулся. Спустя две секунды внутри вспыхнуло яростное пламя, охватив тело старика. Хане даже показалось, что она чувствует жар, слышит басовитое гудение огня, но грянувшая музыка оборвала выдуманные ощущения.
Идеально выстроенные хрустальные грани не искажали черт старика, вскинувшего руки над головой. На его лице играла улыбка, он что-то радостно кричал, приветственно махал руками, пока огонь обугливал кожу и мышцы. Но, наконец, двигаться стало нечему, стенки бокса потемнели, фигура за ними растаяла, превратившись в копоть и дым.
Ликующий визг разнесся над площадью едва не оглушая. Одна из стоящих рядом женщин радостно махала руками и прыгала на месте, отчего ее короткая пышная юбка то и дело взлетала вверх, обнажая круглые бедра. Вторая, заметно старше, насмешливо щурилась. Кожа в уголках ее глаз собралась «гусиной лапкой», прибавляя красивому лицу лет. Дорогое шелковое платье обтягивало фигуру, обрисовывая складки там, где полоски тугого белья впивались в тело.
- Первый раз такое вижу! - голос молодой женщины оказался громким, визгливым и противным.
Она то и дело оборачивалась то к старшей подруге, то к экрану, а на ее гладком, круглом лице сияло неподдельное счастье. Старшая подруга улыбнулась в ответ и, словно невзначай, коснулась пальцем морщинок. Молодая женщина тут же замерла и опустила голову, обиженно надув губы.
- А я Ленку вчера видела, - пробурчала она. - Так она совсем опустилась, не скажешь уже, что вы ровесницы. Даже родинка исчезла, не говоря уже о морщинах.