Женский императив препятствует постановке неудобных вопросов насчёт мотивации в межполовых отношениях. Мужчины просто счастливы, что у них был шанс познать женщину, которую они практически не понимают. Если добавить в эту гремучую смесь щепотку недостатка секса, элемент счастливой судьбы делает итоговый секс куда более запоминающимся. Изначальная предрасположенность мужчин к «удаче», которая взращивается женщинами, приводит к ментальности дефицита и порой порождает синдром «той самой девушки». Если мужчины встроят в свою личность концепцию женской загадочности, связав её с интимом, это пойдёт на руку женщинам. Сексуальность это первая и лучшая способность женщин. Любой социальный механизм, который помогает усиливать её сексуальность, всегда будет одобрен обществом.
Cтена
В этой книге я часто говорю о Стене – такой точке, когда ЦСР женщины падает, и она больше не может соревноваться с молодыми соперницами. Я приведу комментарий из моего блога, написанный читателем с ником «S». Благодаря комментарию я осознал, что мне следует лучше раскрыть этот термин и возникающие социально-психологические эффекты.
Ага, это термин, который я уже встречала в других блогах в сети, но никогда не слышала в реальной жизни. Я всегда думала, что относится к периоду в жизни женщины, когда она теряет свою красоту. Однако трудно поставить точный возраст... около 30 лет мне кажется слишком точным, и потому ошибочным, так как нужно учесть много переменных. Например, возьмём девушку, которая любила ходить по клубам, загорать в салонах и много курить. Пожалуй, она потеряет свою красоту ещё раньше, чем ей стукнет 30 лет. С другой стороны, сторонница здорового образа жизни может даже не реализовать свой потенциал к концу третьего десятка. Я видела девушек из моей школы... те девочки, которые были наиболее популярны, изменились (к худшему) сильнее всего; а те, кто учился на одни пятёрки, и тихони – серые мышки стали более привлекательны. Странно это всё.
Печально известная Стена, к которой приходит женщина (а иногда бьётся со всей силы) – это в каком-то смысле неоднозначный термин. На самом деле, его давно ввели в обиход язвительные женщины, ещё до того, как появилась маносфера. Раньше этот термин обладал куда менее опасным окрасом – женщины использовали его, чтобы дисквалифицировать конкуренток. Если женщина неявно давала понять, что её соперница «ударилась в стену», это было просто вежливым способом назвать её шлюхой. Однако скрытый мотив был всё тот же – дисквалифицировать соперницу из поля зрения мужчин.
Использование Стены как эпитета весьма полезно, но под этой занавесью находится жестокая истина. Неумолимый спад женской сексуальной привлекательности, их первого и чаще всего единственного метода проявления власти, который использовался на мужчинах для достижения определённых целей. В зените второй волны феминизма, среди сестёр передавалось мнение о коллективной солидарности и усилении женщин. Однако, встроенная гипергамная соревновательная нужда за лучшего мужчину, которого можно привлечь со своими исходными данными, никуда не делась. Как я уже писал, женщины предпочитают психологические сражения. Мало что может испугать женщину так же сильно, как потеря власти над мужчиной, проистекающей от сексуальности. Они понимают, что Стена рано или поздно встанет на пути, и им не нравится, когда об этом напоминают.
Враждебное использование знания и страха Стены между женщинами не остаётся незамеченным мужчинами. Следовательно, женскому императиву пришлось сделать правду о Стене максимально субъективной как для всего общества, так и индивидуально для каждого его члена. Подобно другим неприятным знаниям о женских слабостях, женщины создали социальные уловки и ряд неоднозначностей, благодаря которым получилось направить мужчин по ложному следу. Мужчин стараются отвлечь от осознания того, что женщина со временем потеряет свою власть над ним (я имею в виду прогрессивный спад эффективности методов её сексуального воздействия). Угроза того, что мужчина узнает о женской Ахиллесовой пяте раньше, чем женщина заполучит наилучшего мужчину из гипергамной выборки, слишком высока. Поэтому пришлось создавать очередные социальные уловки.