И тогда «клёвый» парень, который хочет быть как Хефнер, в 60-е и 70-е года; этот «клёвый парень» верит в равноправие, расизм, феминизм и в то, что идея «пола» и «расы» лишь культурно навязана. И наш «клёвый парень» делает это именно потому, что это «культурно и более возвышенно», чем консервативные идеи того времени. А теперь представь, как широко распространены такие взгляды на расизм и сексизм сейчас и насколько «религиозными» они стали за такой исторически малый промежуток времени. Каждый из нас испытывал на собственном опыте реакцию людей на концепции маносферы, когда споры принимали чуть ли не религиозную окраску. И некоторые из самых ярых противников наших идей – мужчины. То есть, философия может быстро быть вытащена из чулана и стать центром мировоззрения, если «правильные» люди станут ей в этом способствовать.
А теперь представь то же самое в 1200 году, «клёвый парень», сын аристократа, он читает по латыни, немного образован и думает, что католическая церковь это просто куча грязных придурков. Он в буквальном смысле построен, завязан на секс, он жаждет женщин. И эта идея «любви» кажется ему рациональной, потому что самые высокостатусные женщины, аристократки в местности между Барселоной и возможно Болоньей, все они одобряют поведение тех мужчин, которые купились. Иными словами, говоря «я верю в любовь» или «я в армии любви» или «я солдат любви», он просто говорит «Я клёвый. Пожалуйста, относитесь ко мне хорошо».
И то же самое происходит сегодня. Любой парень, который выступает против феминизма или поведения женщин – пристыжен. Когда я пишу атакующий пост в комментариях к феминистской статье, мне отвечают что-то вроде: «О, да у тебя наверно куча девчонок, если ты так говоришь». В 1200 году это выглядело как «если нет Любви, то не будет и любви», и ты подвергался остракизму со стороны женщин, ну или по крайней мере со стороны француженок, которые были знамениты.
Таким образом, феминизм захватывает власть и становится сильнее церкви. Современные женщины навязали церкви свою точку зрения в плане принятия разводов, секса до брака, всей этой идее о «волшебной вагине», благодаря которой женщины подчиняют мужчин и принуждают их к лучшему поведению и производительности. У женщин появилось право и обязанность наказывать мужчину за отказ жить ради той любви, которая была подарена ему и на которую он должен продолжать зарабатывать. То же самое происходит и с «Любовью».
В те времена феминизм обладал большей властью, чем церковь, и на протяжении 13 и 14 веков «любовь» прокрадывалась в мораль и сознание людей. «Любовь» становилась верховным судьёй и проникала в церковь, становясь как бы сообщниками в отношениях между первым и вторым сословиями. Она становится модной и доминирующим аспектом в культуре, женщины «реабилитируются», захватывают контроль и больше никогда его не отпускают. У них есть «власть», потому что они обладают «моралью», и они направляют развитие общества, контролируя что «морально» и что «почетно». Теперь то, что подходит под оба эти аспекта, обычно находится в интересах женщин, если брать во внимание ситуацию и время.
Так, почему же это важно для нас?
Во-первых, идея «аристократической любви» целиком гипергамна. Полностью. Сердцем книги Капеллануса являются девять диалогов. Они определяют женский императив.
Не забывай, что в те времена было примерно 500 книг, странствующих по этой области Франции. И эта была единственная по теме отношений, на протяжении 100 лет. Единственная книга, на которую делали отсылки раньше – это «Искусство любви» Овидия. Большинство учёных видят его книгу скорее как сатиру на трактаты, написанные в его времена, а не как СПРАВОЧНИК, как его видят многие люди сегодня.
Я воспринимал книгу Овидия как пособие в стиле «Как преуспеть в…». На самом деле, она должна была называться «Как быть последним бета-неудачником». Также следует понимать, что книги были настолько редки, что большая часть информации передавалась из уст в уста. Даже намного позднее, в 1513, Лютер сказал, что он был священником на протяжении 3 лет, прежде чем он увидел Библию. И это была весьма посредственное издание.