— С прибытием! — Парфенов подхватил протянутую ему руку, сильно тряхнул ее, потом спохватился и стянул с головы шапку.
— Рады приветствовать вас в Москве! — Семенчук широким жестом радушного хозяина указал на выход в город: — Прошу!
В вестибюле гостиницы, когда все формальности были закончены и чемоданы гостей унесли наверх, первым поднялся с кресла Семенчук.
— Располагайтесь, отдыхайте, — привычно улыбнулся он Вульфу. — Ровно в двенадцать Анатолий Сергеевич будет ждать вас в представительстве. Я с вами увижусь вечером. Кстати, какую культурную программу вы для себя наметили? Большой балет — это естественно... Что еще? Может быть, цирк?
— Третьяковская галерея, — с трудом выговорил Вульф. — Это есть возможно?
— Почему же нет? — опять улыбнулся Семенчук. — Конечно! Что еще?
Вульф что-то сказал по-немецки Штайнер, та перевела:
— Если можно, мы подумаем.
— Сколько угодно! — засмеялся Семенчук. — Времени у вас достаточно.
— О да! — согласно закивала Штайнер и тоже засмеялась: — Работа, работа, работа!..
Вульф опять что-то спросил у Штайнер, та обернулась к Парфенову:
— Шеф удивлен, что не видит второго эксперта. Герр Колесников, кажется? Он не болен?
— Здоров он как бык! — отмахнулся Парфенов. — В двенадцать будет в представительстве.
— «Как бык» я не перевожу, — улыбнулась ему Штайнер и быстро заговорила по-немецки.
Вульф удовлетворенно кивнул и что-то коротко приказал Губеру. Тот быстро раскрыл свой кейс и передал Штайнер три целлофановых пакета.
— Битте! — показал свои фарфоровые зубы Вульф. — Кляйне сувенир.
Штайнер протянула Семенчуку и Парфенову по пакету:
— От нашей фирмы. В честь знакомства.
И, оглянувшись на Вульфа, повертела в руках третий пакет:
— Это для герр Колесников.
— Я передам. — Парфенов взял, у нее из рук пакет. — Спасибо.
Семенчук вынул из бокового кармана пальто небольшой плоский футляр и протянул его Вульфу:
— От нашей фирмы. С пожеланиями подписать этими авторучками как можно больше контрактов.
— Данке шён! — Вульф разглядывает футляр.
— А это вам! — Семенчук улыбнулся Штайнер. — Говорят, наши духи не хуже французских.
— О! — Штайнер открыла картонную коробочку, понюхала пробку флакона, восхищенно прикрыла глаза: — Прелесть!
— Очень рад. — Семенчук застегнул пальто и взял со столика свою пыжиковую шапку. — Желаю полезно потрудиться. Всего доброго. До встречи.
— Ауфвидерзеен! — Вульф склонил в поклоне свою седоватую голову и тут же выпрямился.
— Пока! — Парфенов подхватил пакеты и направился к выходу.
Семенчук развел руками: «Шутник!» — и пошел за Парфеновым.
Когда, миновав швейцаров, они вышли из подъезда гостиницы, Семенчук, хмурясь, сказал:
— Ты бы все-таки вел себя поаккуратней, Анатолий. Ерничаешь больно много. Несолидно.
— Зато им солидный куш светит. Если «Лори» не перехватит, — отмахнулся Парфенов. — Перебьются!
— Хозяин — барин? — усмехнулся Семенчук.
— Во-во! — согласился Парфенов и ощупал целлофановый пакет. — Виски, что ли?
— Откуда? — возразил Семенчук. — Не штатники. «Дюпель-кюмель» какой-нибудь.
— Дюпель так дюпель! — кивнул Парфенов. — Под селедочку пройдет.
— Не ту закуску выбираешь! — засмеялся Семенчук и, уже открывая дверцу машины, спросил: — А что этот твой Колесников? Сильно прикладывается?
— Он такой же мой, как и твой, — отрезал Парфенов. — Не запойный, но принять на грудь может. Под настроение!
— Ну-ну... — неопределенно хмыкнул Семенчук, сел на заднее сиденье и, перед тем как хлопнуть дверцей, сказал: — Учти, Анатолий Сергеевич. Экспертиза должна быть на высоте. Закупка, сам знаешь, не маленькая.
— Ты это к чему? — насторожился Парфенов.
— Я это к тому, что на заказ претендуют две фирмы и предпочтение надо отдать той, чьи условия более для нас выгодны. Без потери качества. Сечешь?
— Секу, — уже серьезно ответил Парфенов.
— Ну и лады!
Семенчук захлопнул дверцу, и машина тронулась с места.
Парфенов, собрав лоб в морщины, смотрел ей вслед. Потом кинул пакеты на заднее сиденье своей машины, плюхнулся рядом с шофером и хлопнул его по плечу:
— Поехали, Костя!..
Эксперты работали в представительстве фирмы, в специально отведенной для этого комнате.
На длинном столе были разложены кальки с чертежами и схемами, громоздились папки с описаниями, инструкциями по эксплуатации и ремонту. На приставном столике стоял магнитофон, на другом, у окна, поднос с кофейником и чашками.
Подчеркнутая официальность, с которой Колесников и Парфенов обращались к «фирмачам» в первые дни работы, как-то сама собой исчезла и перешла в те деловые, а подчас и непринужденные отношения, которые возникают у высококвалифицированных специалистов, занятых одним общим делом и понимающих друг друга с полуслова.