— Ну что ж... — поднялся Герлах. — Одевайтесь. И едем!
— В город? — встрепенулся Колесников.
— Вы увидите, кто из нас прав, — ушел от прямого ответа Герлах. — Одевайтесь, Колесников!
«Мерседес» въехал прямо на летное поле и остановился у взлетной дорожки, на которой светился огнями готовый к отлету авиалайнер.
— Смотрите внимательно! — обернулся Герлах к Колесникову, сидящему между Вернером и Эриком.
К трапу самолета уже подходили пассажиры, и среди них Колесников увидел Семенчука и Парфенова.
— Узнаете?
Колесников подался вперед, то ли хотел крикнуть, то ли освободиться от рук сидящих рядом парней, но губы у него задрожали, он коротко всхлипнул и уткнулся головой в спинку переднего сиденья.
— Выпейте, — протянул ему плоскую фляжку Герлах. — Будет легче.
И повернул ключ зажигания. «Мерседес» взревел мотором и покатил к воротам аэропорта.
Город раскинулся на холме, а внизу, огибая его, тянулась цепь озер. В городе была своя главная улица, свой торговый центр, свой лучший в штате отель. Если судить по рекламе, все здесь было лучшим. А лучше всего сама реклама!
Каждый вечер главная улица призывно подмигивала голубыми, желтыми, красными огнями баров, дансингов, закусочных, кинотеатров, итальянских и китайских ресторанов, маленьких магазинчиков с намалеванными на витринах надписями: «Нон стоп». Проносились взад и вперед на мощных «харлеях» и «хондах» подростки в кожаных куртках, у игральных автоматов толпились люди, возбужденные азартом и выпивкой, у зеркальных дверей отеля одна за другой парковались машины.
По утрам улица была пуста, только два негра собирали в черные пластиковые мешки груды скомканных газет, арахисовую шелуху, пустые бутылки из-под колы да у входа в ресторан стоял рефрижератор, ожидая разгрузки.
Джордж Коллинз — так называли теперь Георгия Колесникова — проснулся, едва будильник начал вызванивать мелодию популярной песенки Майкла Джексона.
Не снимая пижамы, прошел в маленькую кухоньку, включил электроплиту, поставил воду для кофе, кинул на сковородку несколько ломтиков бекона и вернулся в комнату.
Когда Коллинз вышел из дома, улица уже оживала.
Служащие супермаркета в одинаковых белых рубашках с короткими рукавами поднимали железные шторы на витринах, два подростка в линялых джинсах начищали медные ручки дверей отеля, а швейцар, еще без куртки, но в форменной фуражке, покрикивал, на них хриплым спросонок голосом.
На углу, напротив дома, где размещалось советское консульство, газетчик раскладывал кипы газет и журналов.
Коллинз поднял журнал, что лежал сверху. С глянцевой обложки ему белозубо улыбался все тот же Майкл Джексон. Листая страницы журнала, Коллинз поглядывал на противоположную сторону улицы.
Окна в доме были зашторены, рабочий день в консульстве еще не начинался.
Коллинз положил журнал и пошел дальше.
У дверей бара его окликнули:
— Хэлло, Джордж!
На пороге стоял узкоплечий, веснушчатый, с лицом постаревшего подростка, человек в помятых вельветовых брюках и в рубахе с распахнутым воротом.
— Привет, Фрэнк! — кивнул ему Коллинз. — Не рановато ли начал?
— Я не начал, а продолжаю! — показал щербинку между зубами Фрэнк. — Присоединяйся!
— Спасибо, но пока не хочется, — отказался Коллинз.
Фрэнк обернулся и крикнул в глубину бара:
— Запиши за мной, Питер!
Кинул в рот сигарету, спустился по ступеням, вразвалку зашагал рядом с Коллинзом.
— Две рабочие лошадки плетутся впрягаться в хомут! — сказал он.
— Хомут один, лошади разные, — заметил Коллинз.
— Уточни, — заинтересовался Фрэнк.
— Я верчу жернов вслепую, а ты срываешь призы на беговой дорожке.
— Неплохо сказано, — оценил Фрэнк. — Но, милый мой, я же не виноват, что твой диплом здесь пустая бумажка.
— Свободная страна неограниченных возможностей! — усмехнулся Коллинз.
— Конечно, свободная! — кивнул Фрэнк. — Стой у Белого дома с плакатом «Долой президента» — тебя пальцем никто не тронет, но попробуй пройдись с лозунгом «Долой моего босса» у дверей нашей кормушки — выгонят взашей! Устраивает такая перспектива?
— Мне терять нечего, — пожал плечами Коллинз.
— Как знать... — загадочно сказал Фрэнк. — Покажи себя!
— С моим-то знанием английского? — недоверчиво посмотрел на него Коллинз.
— Ты кто? Сенатор? — выплюнул изжеванную сигарету Фрэнк. — Речи в конгрессе будешь произносить? В баре тебя понимают, надеюсь?
— Даже на пальцах, — рассмеялся Коллинз.
— А в чертежах и без языка разберешься, — заключил Фрэнк.
Они остановились у солидного — стекло и бетон — офиса, вошли в подъезд, сунули в прорезь электронного сторожа свои жетоны. Сработали турникеты, пропуская их в длинный, устланный пластиком коридор.