— Миша, на судебном заседании будут исследованы документы, содержащиеся в первом и втором томах, мы с тобой их прочитали.
— Да. Я их читал. Так эти документы подтверждают лишь факт получения мною от имени «НИИЗарубежМедицины» облигаций и их продажу от имени ООО «Малахит» другому банку. Я говорил следователю, что в заявлении от исполняющего обязанности директора НИИ ошибочно указано, что мною на основании заявления и доверенности, подписанной от имени Коршунова на моё имя, со счёта института были похищены облигации на сумму четыре миллиона сто двадцать три тысячи долларов США. На мой взгляд, заявление может подтверждать только то, что я их получил и продал. Денег от этого я никаких не поимел. От своих подписей в материалах финансовой операции я не отказывался и не отказываюсь.
— Правильно. Твои подписи не подтверждают твою вину в хищении облигаций. Поскольку нет доказательств, что ты получил деньги от продажи облигаций, а также получал облигации с целью хищения.
— Протокол обыска в квартире и доме, где я проживаю с матерью, и письмо Министерства здравоохранения РФ о том, что министерство не давало разрешения на совершение сделок с облигациями, тоже не содержат доказательств, что именно мною похищены облигации и деньги от их продажи.
— Молодец. Ты настоящий финансист и всё грамотно излагаешь. Будем надеяться, что судья, без сомнений, правильно поймёт твои показания. В свободное время продумай возможные вопросы от прокурора, потерпевшего, судьи и ответы на них. У нас есть ещё немного времени. Расскажи, как тебе живётся в камере.
— Пётр Васильевич, живётся нормально. Нас четыре там. Двое задержаны за массовые беспорядки. Хорошие ребята. Начитанные, состоят в «Левом фронте», рассказали много о деятельности их организации. На митинге оказались по заданию своего руководства для доведения до участников митинга программы левого движения, поскольку митинг организовали лидеры внесистемной оппозиции, которые только изобличают коррупционеров, но ничего нового не предлагают. У «Левого фронта» есть свои радикальные предложения по изменению положения в стране. Они за отмену закона о повышении пенсионного возраста, за снижение платы за ЖКХ, против повышения цен на товары первой необходимости, за объединение всех оппозиционных движений и партий, в том числе с КПРФ как единственной настоящей системной оппозицией.
— Ну, просвещайся. Недаром говорят, что тюрьма — это второй университет для умных людей. Ты парень толковый, и время, проведённое в СИЗО, тебе может пойти на пользу в будущей твоей работе и вообще по жизни. А сейчас сосредоточься на решении задачи освобождения из заключения. Мы с тобой эту задачу должны решить успешно. Кстати, тебе большой привет от Владислава Сергеевича Рябинина. Он помогал мне изучать материалы дела.
— Я очень рад, что он подключился к моему делу. Он очень хороший человек, с обострённым чувством справедливости.
В назначенный день и час в здание городского суда кто-то пришёл пешком, а кое-кто приехал на личном или служебном автомобиле. Дежурные судебные приставы на входе с удивлением встречали и проверяли документы у дружно явившихся свидетелей, потерпевшего, родственников и друзей подсудимого. Редко бывает, чтобы была такая хорошая явка. Часто свидетелей, потерпевших, а порой и подсудимых приходится доставлять в суд с постановлениями судьи о принудительном приводе. В этот день никого доставлять не пришлось, все явились по повесткам. Прибывшие столпились у дверей зала судебного заседания. Адвокат Сундуков стоял около зала, где должно было рассматриваться дело Сухина. Он разговаривал с молодым человеком, у которого, скорее всего, для придания солидности были чёрная бородка и усы. Однако фигура, юношеские резкие движения и жестикуляция выдавали его неопытность в общении с матёрыми коллегами. Надо отдать должное, он очень внимательно слушал наставления Сундукова. Владислав поздоровался с адвокатом, как с добрым приятелем. Пётр Васильевич ответил взаимностью.
— Ну как, готовы к битве за всё честное и справедливое? — спросил Владислав.
— Как всегда. Только на этот раз более решительно. Надо дать победное сражение этому выскочке. Имею в виду следователя и, конечно, поддерживающего его прокурора.
— Вы считаете, что прокурор будет поддерживать обвинение?
— Безусловно. Если дело в суде, значит, она отступать не будет.
— Вы же знаете, что прокурор может в суде отказаться от обвинения.