— Тогда мне придется вас пристрелить.
— Жертвоприношения не получится, если мы будем уже мертвы, — выпалил Тобиас.
Гэри сделал шаг вперед, глядя на нас сверху вниз.
— Просто пристрели парня; все равно достаточно лишь одной жертвы, — его глаза загорелись. — Или… Можешь выстрелить девчонке в ногу или еще куда, и мы можем забрать ее. Никто не узнает.
Терпение Дерека кончилось. Он обернулся к Гэри, уводя его из виду.
— Ты чертов больной ублюдок! Если ты думаешь, что я подпущу тебя к своей дочери, ты очень в этом заблуждаешься.
— От тебя это не зависит, приятель. Все решает Орден Хаоса.
— Просто катись отсюда!
За смехом Гэри последовал треск папоротника, когда он все же отошел назад.
Дерек снова посмотрел на нас. Ему не нужно было говорить нам дважды. У нас не было никакого преимущества — мы были полностью в его власти. Я двинулась в сторону прохода, темной дыры, лежащей под мостом, держась ближе к камням и стараясь не промочить ботинки еще сильнее. Остановившись, перед тем как нырнуть во тьму, я встретилась глазами с Дереком в последний раз, моля взглядом о помощи. Давая понять, что «так неправильно, и ты об этом знаешь».
— Ты спас свою дочь сегодня, но ты не сможешь делать это всегда, — мой голос был уверенным и сильным. — Гэри получит ее, или ее выберут снова, или он сначала получит ее, а потом ее выберут. Вы здесь не в безопасности, совсем, но если ты пойдешь с нами, если поможешь нам, то…
— Какого черта ты там делаешь? — долетел до нас голос Гэри.
Глаза Дерека расширились от страха.
— Я иду!
Взглянув на нас последний раз, он отошел, и мы остались одни.
Под мостом было темно, хоть глаз выколи. Пахло плесенью и еще чем-то острым и свежим, как пахнет на природе. Мы стояли перед входом, все еще освещенные лунным светом, но все мои чувства были напряжены и требовали только одного — бежать!
— Нам нужно выбираться отсюда, — Тобиас проверил свою веревку.
Я сделала то же самое. То небольшое пространство для рук, заработанное во время трюка с отвлечением, позволило мне освободить руки через пару минут работы. Теперь надо помочь Тобиасу. Я сделала шаг к нему навстречу, но тут он вскрикнул и ударился оземь. Он остался лежать, и в его глазах стоял шок.
— Тобиас, что… — мои мышцы задрожали, а колени подкосились, вынуждая присоединиться к Тобиасу, сидящему в грязи. — Какого черта? — я ударила себя по бедру и ничего не почувствовала.
— Они накачали нас чем-то! — догадался Тобиас.
— Нет, мы бы заме… — что-то ведь укололо меня в бедро, когда Гэри приставал ко мне. — Сукин сын!
Ладно, они накачали нас.
— Нам конец!
— Серьезно, Тобиас, придумай что-то новенькое.
— Не смейся надо мной! — его голос задрожал, выдавая, насколько он был напуган. — Нам конец. Это точно. Нам не выбраться. Черт, черт, черт!
Из нас двоих Тобиас всегда был слабаком. Тем, кто боялся пауков и ползущих тварей, а когда мы были детьми, еще и темноты. Я привыкла защищать его, но, пока мы росли, я училась делать это незаметно, чтобы не ранить его эго и чтобы не разрушить ту мягкость, которая сделала его таким, каким он есть. Он был добрым, полным сочувствия, заботливым, и я делала все, что могла, скрывая от него, что все это лишь помешает ему выжить в этом чокнутом мире. Я согласилась принять к нам Дэнни и Аиду только из-за Тобиаса, и мы потеряли драгоценные дни и припасы, потому что я решила не делать так, как считала нужным сама. Но я не укоряла его этим. Никогда. Но сейчас не время для переживаний о его задетом эго. Мы в полном дерьме, и, если мы хотим выбраться отсюда, нам нужно сохранять спокойствие… Нам обоим.
Я сделала глубокий вдох и выдох.
— Может перестанешь быть размазней! Возьми себя в руки! Черт возьми, Тобиас, ты иногда бываешь таким слюнтяем!
Тобиас резко замолк, и я ждала с колотящимся сердцем, пока он пытался осознать это. Быть сукой фигово. Указывать ему, что он напуган, принижать его из-за человеческой слабости — от всего этого меня тошнило, но разозлить его было единственным способом заставить его сосредоточиться, когда он впадал в подобное состояние.
— Нам нужно выбираться из-под моста, — его голос был твердым, и он не стал дожидаться моей реакции. Перекатился вперед и начал ползти к берегу.
Мы были менее чем в метре от выхода — не слишком далеко, когда твои ноги нормально работают, и слишком далеко, когда тебе приходится тащить свою задницу по тягучей грязи. Мы почти добрались, осталось совсем немного до края лунного света, когда мир вокруг замер и затаился. Как будто все живое забилось в укрытие, оставляя нас стоять на краю пропасти, готовой обрушиться от малейшего толчка. Каждый волосок на моем теле встал дыбом, кожу на голове начало колоть как никогда ранее, а все нутро скрутило узлом.