Она закрыла глаза и покачала головой.
— Я не знаю, что там произошло. Мы оставили это место и пришли сюда, но случившееся по-прежнему не даёт нам покоя. Хотя теория Эша совпадает с твоей.
Тот самый Эш, который не разговаривает?
— Эш рассказал тебе о своей теории?
Она взглянула на меня, и уголки её рта чуть приподнялись в едва заметной улыбке.
— Да. Эш не говорит голосом, но прекрасно может общаться руками. Я улавливаю достаточно, чтобы более-менее понимать его.
Так он немой? Это объясняет его молчание.
— Это он послал меня сюда с едой. Он сказал, ты спасла ему жизнь.
Я потянулась сквозь решетку за хлебом.
— Поверь мне, это не было преднамеренно и уж точно не добровольно.
Она поморщилась.
— Эш питается нечасто. Он может неделями обходиться без крови. Должно быть, он был смертельно ранен, раз решился напасть на тебя.
Я оторвала кусок хлеба и запихнула в рот.
— Что он вообще там делал? Это место было разорено несколько недель назад.
Она отвела взгляд.
— Ладно, чёрт с ним. Это не моё дело. Мои друзья всё еще там снаружи, и твоя чудесная четвёрка удерживает меня здесь против моей воли.
Я следила за ней из-под ресниц.
Она закусила нижнюю губу.
— Здесь безопаснее.
— Относительно. Слушай, мне правда нужно найти своих друзей, — я наклонилась вперёд. — Помоги мне выбраться.
Её глаза распахнулись.
— Я не могу.
— Почему? Потому что они накажут тебя, если ты это сделаешь? — ухмыльнулась я. — Я думала, они тебя защищают.
Она подняла голову.
— Защищают. И всегда защищали, — она быстро сморгнула. — Если бы не они, меня бы отдали ячейке.
Ячейке?
— Там, в убежище, женщины были разделены между мужчинами, одна женщина на четырёх мужчин. Они называли это ячейками. Некоторые из них были не так уж и плохи, но другие…
Она опять быстро моргнула.
Чёрт. Она вот-вот заплачет. Я не привыкла иметь дело со слезами.
— Твои были как раз другими, я полагаю.
Она кивнула.
— Появление Клыков спасло меня. Предводители Убежища искали добровольцев, которые согласились бы кормить Клыков, взамен ячейка получала больший паёк. Моя ячейка отдала меня.
Мои челюсти непроизвольно сжались. Чёртовы ублюдки. Им повезло, что они не встретили меня.
— Джейс, Эш, Логан и Ной увидели мои синяки и настояли, что я буду принадлежать только им. Они спасли меня и стали моей семьёй за последние шесть недель. Лучше быть мешком с кровью для Клыков, чем грушей для битья для людей. Но я не могу оставаться здесь и дальше.
Так. Я, похоже, запуталась.
— Ты хочешь сбежать?
Её плечи опустились, она протянула руку, развязала шарф и стянула его с шеи. Её кожа была вся в синих пятнах, а на незатронутых бледных участках резко выделялись чёрные вены.
Я отшатнулась от неё в ужасе.
— Ты заражена.
Заражённые люди не становились Одичалыми. Для них это была лишь медленная мучительная смерть, и риск заразить своей кровью других.
Она тяжело сглотнула.
— На меня напали в поисковом рейде, на прошлой неделе. Они могли оставить меня умирать, но вместо этого вернули сюда. Чтобы позволить мне умереть дома. У Ноя есть лекарства. Он сказал, что когда время придет, это будет безболезненно. Вот почему Эш вернулся в Убежище: он хотел обыскать аптеку и найти обезболивающие для меня. На него напали Одичалые. Их было слишком много, чтобы отбиться самому, но тут взошло солнце, и он смог укрыться в оружейной.
— Глупо. Ему следовало пойти днём, когда они спят.
Она снова отвела взгляд, словно пытаясь что-то скрыть.
Мы с Тобиасом спали по утрам, а остаток дня и всю ночь двигались вперёд, так как не знали, сможем ли найти безопасное место на ночь. Нам это подходило, но если бы у нас было надёжное место, куда можно вернуться, мы бы ни за что не рискнули выйти наружу после захода солнца.
— Что ж, повторю — это не моё дело.
Её плечи слегка расслабились. Она их защищала. Они спасли её от тех, кто жестоко с ней обращался, так что её благодарность к ним вполне естественна… если, конечно, за этим не кроется нечто большее. Одна женщина, четверо мужчин, жаждущих крови, да, но у них есть и другие потребности.
— Джина, а им от тебя нужна была только кровь?
Она уставилась на меня, нахмурив брови.
Видимо, нужно спросить понятнее.
— Они занимались с тобой сексом?
Её глаза расширились, а щеки покраснели.
— Боже, нет! — она покачала головой. — Нет, они никогда даже не прикасались ко мне подобным образом.
Она не была нужна им для секса, а теперь они не могли даже пить её кровь. Она была для них бесполезна, но всё же они заботились о ней. Они явно чувствовали себя ответственными за неё, так что они не такие уж бессердечные. Это уже интересно.