Ну, с другой стороны, неизвестно, какого мнения Мадам о рисунках Заганоса. Наверное, я потому и стал называть его Змеем, когда мы окончили колледжи, и он стал помощником экстра-класса – я просто-напросто опасаюсь его. Какой-то ничем не обоснованный страх… что он навсегда отберет у меня Кэт, или что его назначат мне в помощники, когда я стану донором, и после четвертой я буду проходить выемку за выемкой, не видя конца своим мучениям…
Глупости. В Хейлшеме мы не дружили, но он, по крайней мере, не насмехался надо мной так, как другие пацаны. Это нужно просто талант такой иметь – со всеми быть милым, шутить и смеяться, ни с кем не ссориться, хорошо играть в командные игры, никого не травить, но в то же время и ни с кем не сходиться. Я помню проделки Джона Б. и Гордона К. на уроках, помню, как Лоренс П. пририсовывал рожки людям на чужих рисунках, а вот чтобы Заганос нечто в этом роде вытворил, не припоминаю. Бывали целые недели, когда его вообще было почти не видно и не слышно – он или прятался в зарослях у пруда, или сидел на дереве, часами глядя, как в небе кружат птицы. Наставники любят таких детей, от которых нет хлопот.
А врачи любят таких помощников – от которых много пользы и никаких проблем.
Завтра мне снова придется говорить с доктором Трейси насчет Сандры. Для ее же блага мне стоит попытаться, хотя он не из тех, кто одобряет лишнее любопытство со стороны таких, как мы.
========== Глава 17. Доминик Райтхен ==========
Временами мне хотелось всё послать и, выбрав несколько более-менее свободных дней, я поехал с Энди в Блэкпул. Мне повезло, что после клиники и отдыха Меган вернулась посвежевшей, в хорошем настроении, и я смог уболтать ее, чтобы она дала разрешение сыну путешествовать со мной. Ее спокойствие напоминало мне благодушие змеи, только что проглотившей добычу и греющейся на солнышке. Может, впечатление усиливалось еще и из-за блестящего платья, похожего на чешую.
Я спокойно отдыхал, стремясь наверстать несколько последних нервных дней и бессонных ночей. Энди быстро освоился на новом месте и познакомился с несколькими мальчишками и девчонками того же возраста. Когда мы пошли в Парк Аттракционов, я то и дело боялся, что он потеряется, но ребенок у меня молодец – чувствовал себя как рыба в воде. Зависали мы там целый день. Даже меня, взрослого человека, старинные американские горки манили просто непреодолимо, и, катаясь на них, я визжал как подросток. Что тогда говорить о школьнике. Синеватый блеск, затейливые повороты и старинные вагончики просто очаровали Энди, он забил фотографиями половину карты памяти в телефоне и в тот же вечер начал отсылать их бабушке с дедушкой. Мы поужинали в небольшом ресторанчике неподалеку, а вернувшись в домик, где остановились, с ног упали от приятной усталости.
Господи, ну почему мне так редко выпадает подобное счастье! Баловать свою кровинку, приятно проводить время, и не видеть Меган, не слышать ее манерный голос и не вникать в ее бесконечные претензии, почему именно я самый паршивый отец из всех возможных. Я бы поспорил, но ее фиг переубедишь.
Бывало, мы с Энди ходили на пляж, и он вместе с новыми друзьями собирал ракушки, строил замки из песка, играл в мяч. Я приглядывал за сыном, свел знакомство с товарищем по несчастью – папашей-одиночкой, у которого жена улетела в Канаду с каким-то смазливым юнцом «в творческом поиске», оставив одиннадцатилетнюю дочь. Мы с Питом сошлись во взглядах на футбол и автомобили, посетовали на то, какими стервами бывают бабы, вместе сводили наших отпрысков в кино на мультики и на любительский матч на стадионе.
Малышка Грейс была чем-то похожа на отца. Та же приземистость и основательность, медлительность в движениях, пристальный и сосредоточенный взгляд. Вдвоем они напоминали семейство бурых медведей – оба темно-русые, крепкие, уверенно стоящие на земле и далекие от высоких материй. Пит вместе с компаньоном держал авторемонтную мастерскую. Я о своей работе сказал ему, что просто занимаюсь компьютерами в солидной фирме. Для него, как он сам признавал, все эти программы – темный лес. Ну, я и рад был отдохнуть от разговоров о высоких технологиях.
Но даже на отдыхе, поймав момент и закрывшись в своей комнате на ключ, я сливал информацию Заганосу З.. От него приходили только краткие ответы: принял, ознакомился, файлы и историю переписки уничтожил. В его работе никаких изменений не намечалось. Я рассчитывал, что года три-четыре у нас есть. К тому времени я вплотную подберусь к еще кое-каким людям, и можно будет организовать «случайность», в суматохе которой место оригинала займет копия.
У Криса дела шли более-менее гладко, и это утешало. По крайней мере, он работал над новым проектом, оперировал, обучал интернов. Только бы так продолжалось и дальше! Я будто невзначай, между прочим, расспрашивал его о делах в клинике и с каким персоналом он работает: кто умница и хорош в деле, у кого руки явно растут не из плеч, как там поживают местные сплетницы… но о своей идее и о том, что предпринял, я не проронил ни слова.
Да Крис может принять меня за сумасшедшего! Но я уже увлекся. Провернуть подобный трюк было бы намного круче, чем даже взломать базы данных разведки или счета особо крутого банка. Да и смысл хакерствовать исключительно ради денег? Когда-то я баловался таким по мелочи, но мне быстро надоело.
А вот возможность выступить в роли «бога из машины»…
Каждый человек хотя бы раз в жизни поддается такому искушению. Главное – остановиться вовремя.
========== Глава 18. Кэти Ш. ==========
Лето промелькнуло, будто один день. Так часто случается – особенно когда выпадает счастливое время. А мы с Томми были по-настоящему счастливы. Радовались нечастым встречам наедине, перезванивались по вечерам, писали друг другу сообщения с какими-то мелочами и шутками, понятными лишь нам двоим. Вместе навещали Рут, делая вид, что ничего между нами не изменилось, что всё идет так же, как в Хейлшеме и Коттеджах.
Мы не думали о прошлом и не заглядывали в будущее. Ничего не значило, кроме сиюминутных мгновений, которые хотелось остановить. Но реальность то и дело напоминала о себе.
В августе состоялась третья выемка у Стива Б.. Выкарабкался он только чудом, но теперь большую часть времени спал. Четвертую выемку назначили на середину сентября, одновременно с пятой, и теперь уже не оставалось никаких сомнений, что он завершит.
Элис и Джейку назначили первые выемки на одной и той же неделе, и я сбивалась с ног, постоянно ездила туда-сюда, в обеих клиниках говорила с хирургами, анестезиологами и медсестрами…
Мне еще повезло, что, когда я уезжала в Линтон, Заганос наведывался к Элис. Ей это даже шло на пользу – она продолжала интересоваться красивыми прическами и косметикой, смотрела шоу по телевизору, если не болела голова. Когда в клинике есть какой-нибудь симпатичный парень, у девушек поднимается настроение, появляется какая-то маленькая цель. Наивно, смешно, но очень часто такой трюк срабатывает.
Без этой помощи мне пришлось бы намного хуже. Я обрадовалась тому, что Заганос не затаил на меня обиду за то, что я когда-то ему наговорила… мы остались друзьями. Мне не составляло труда делиться с ним тем, где я бываю, что вижу и слышу. Даже наоборот, я сама ждала вроде бы незначительных разговоров о том, о сём. Только позже, когда я ждала своего подопечного донора из операционной и мысли у меня перескакивали с одного на другое – я так и не смогла преодолеть привычку вспоминать прошлое и раз за разом задумываться, почему кто-то поступил именно так – мне пришло в голову, что не просто так Заганос стремился знать всех и вся. Он не терял связи с другими помощниками, и даже заводил знакомства с младшими, которые только-только начинали работать. Последнее, естественно, просто для того, чтобы передавать опыт, не более.