Томми свой выбор сделал сразу. Он хотел пойти на курсы и стать инструктором по физкультуре. Когда он об этом говорил, его взгляд сиял от счастья. «Больше никакой медицины! Я сыт этими клиниками по горло… и могу свободно это сказать!».
Но большинство парней и девушек, которых я встречала в Центральном управлении, показались мне растерянными, подавленными. Они не знали, что делать с доставшимся им драгоценным подарком, и я их понимала.
Когда миссис Лири спросила, что намерена делать я, я смутилась.
- У меня есть любимый человек. Мы уже решили, что поженимся. Он пойдет на курсы.
- А вы, Кэти? – поинтересовалась пожилая леди, пристально глядя на меня. – У вас есть план для себя лично?
Я молчала.
Миссис Лири продолжила:
- Вы проработали помощником довольно долго. Вы располагаете опытом и знаниями о своих коллегах и их проблемах. В рамках реформы создается центр социальной реабилитации для бывших доноров. Как вы смотрите на то, чтобы там работать?
Я вспомнила, какими мы, выпускники Хейлшема, были когда-то – растерянными и беспомощными перед всем многообразием мира снаружи. Вспомнила встречу с Лорой, ее рассказы о скитаниях из клиники в клинику и трудностях общения с людьми. И многих других помощников, которые «не справлялись».
Да, нашим теперь нужен кто-то, кто станет для них опорой.
И я решительно сказала:
- Я хочу попробовать себя в этом, миссис Лири.
Это напоминало сон, и я больше всего боялась, что опьянение счастьем развеется, как дым.
Держала Томми за руку, когда мы вместе шли присматривать себе съемное жилье и выбирать множество необходимых домашних мелочей, о которых раньше не задумывались.
То и дело мы сбивались с пути, заходя в магазины подержанных вещей, как когда-то в Норфолке. Перебирали старые диски, книги и альбомы репродукций. Устав от походов по магазинам, зашли в кафе и просто сидели, пили кофе, ели мороженое, радуясь тому, что нам больше не нужно куда-то спешить или напряженно ждать звонков.
Даже пусть я ездила на встречи будущего комитета по делам адаптации доноров, у нас оставалось время, чтобы пойти в кино или театр, как обычные молодые люди нашего возраста. И я смотрела на людей, проходивших мимо… теперь мы – такие же.
Мы с Томми оказались одной из первых пар бывших доноров, кто решил пожениться. И внимание общественности было уже неизбежным. Даже страшновато становилось. Столько лет мы никому не были нужны, существовали сами по себе – и тут вдруг для нас организовывали церемонию и свадебный обед, репортаж о празднике должен был попасть в сеть и на первые страницы журналов.
- Миссис Лири говорила, сам министр здравоохранения явится нас поздравить! – Томми ходил туда-сюда по нашей квартире, поправляя безделушки на полках. – Мне кажется, я вот-вот сквозь землю провалюсь.
- Не волнуйся, - я подошла к нему со спины, обнимая. – Всё будет хорошо. Мы вместе, нас никто больше не разлучит, а остальное неважно.
Он глубоко вздохнул.
- Ты так спокойна, Кэт. Будто заранее знала, что так будет.
Я тихо засмеялась.
- Да ладно тебе. Просто мечтала. Ну, и без женской интуиции не обошлось.
Томми прижался ко мне и прошептал:
- А всё же это так странно… когда мы с Кэрри были в клинике и смотрели выступление министра, нам обоим показалось, что он очень похож на Заганоса. Думаешь, мистер Уэсли мог бы быть его оригиналом?
- Вероятно… - спокойно ответила я. – Если уж мы все скопированы с кого-то, почему бы и нет. Ты ведь помнишь ту женщину из офиса, похожую на Рут?
- Конечно! Они тоже были очень похожи. Жесты, походка… так жаль, что Рут до этих дней не дожила.
- Жаль, - согласилась я. – Она бы точно исполнила свою мечту.
*
Даже в самые счастливые минуты, когда нас поздравляли друзья, мы не могли не помнить о тех, кто завершил, не дождавшись свободы. О ком-то на память остались только пара старых фотографий, а о большинстве – лишь воспоминания.
…День свадьбы выдался светлый, тихий и ясный. Дыхание осени чувствовалось лишь едва-едва. Мне казалось, что у меня крылья растут за спиной, когда мы с Томми шли в мэрию в сопровождении друзей и подруг, с которыми когда-то вместе работали. Парни держались еще немного настороженно, в их движениях была некая скованность – наверное, из-за ранее непривычных строгих костюмов. Девушки, наоборот, нарядились в яркие платья самых разных оттенков, будто наверстывая упущенное в прежние годы. У меня было золотистое платье с вышитым узором, стилизованным под осенние листья – белый цвет слишком ассоциировался с белыми больничными стенами, халатами медиков и стерильностью операционных. Томми выбрал бежевый костюм.
- Вы так красиво выглядите вместе, - смущенно сказала мне Кэрри.
И в эти минуты я с трудом сдерживала слёзы.
Кэрри говорила мне, что придет на свадьбу с любимым человеком, но каково же было мое удивление, когда я увидела ее, держащую за руку… мистера Райтхена! И эти двое так смотрели друг на друга, будто больше никого во всем мире не существовало.
Когда они успели?..
Я с улыбкой выслушивала поздравления журналистов, позировала фотографам… Когда к нам подошел министр здравоохранения с женой, Томми насторожился, сильнее сжимая мою ладонь. Миссис Уэсли мягко сказала ему:
- Поздравляю вас, мистер Бриджуотер. Вы с супругой искренне влюблены друг в друга, это заметно. Такие браки совершаются на небесах…
Бриджуотер. Именно на этой фамилии мы остановились – она напоминала о «Песнях после захода солнца» и дне, который мы провели в Норфолке. О том, что мы больше никогда не отпустим друг друга.
- Я давно не видел такой восхитительной невесты, как вы, миссис Бриджуотер. Обещайте мне, что будете счастливы.
Я помнила этот голос и знакомые нотки. И когда «мистер Уэсли» с видом дамского поклонника поцеловал мне руку, я ощутила знакомое прикосновение и тепло. Наши взгляды встретились всего на один короткий миг, незаметный для посторонних, но для нас двоих этого было достаточно.
*
После свадьбы мы с Томми провели медовый месяц в Норфолке. Жили в уютном домике, ходили по знакомым прежде улицам, заглядывали в те же магазины и галереи, а затем просто бродили по городу пешком или ездили на машине, наверстывая упущенное. А по вечерам, сидя в полутьме на диване и укутавшись в теплое одеяло, смотрели фильмы, иногда так и засыпали, не разжимая объятий.
Вернувшись в Лондон, Томми занялся тренировками и учебой, необходимыми для курсов и получения инструкторского сертификата. Я с головой ушла в новую работу. У меня теперь был отдельный кабинет в современном центре, и каждый день я занималась массой дел. В основном я общалась с теми из наших, кто до дня реформы работал помощником. Дженнифер Синклер – прежде я ее знала как Дженнифер С. из Интерната Хоуп – помогала недавним выпускникам, кого время перемен застало в год окончания школы, в Коттеджах или на курсах. Несколько человек занимались вопросами, связанными с детьми, которые росли в интернатах. На этом направлении нам пока не хватало сотрудников, и мы планировали расширить штат, позвать к себе и заинтересовать тех из наших, кто еще сомневался и не знал, куда пойти.
Будущее.
Нам всем предстояло прочно породниться с мыслью, что будущее у нас есть.
========== Глава 50. Доминик Райтхен ==========
После того вечера, как я сказал Кэрри, что никакая другая девушка мне не нужна, она избегала меня. Настаивала – ничего уже не изменится, а я свободен, у меня сын, я не должен рисковать карьерой и судьбой близких. Она была права… я слишком многое поставил на карту.
Но с тех пор, как я узнал ее, другого пути у меня уже не было. Разве раньше я мог представить себе, что буду на седьмом небе от счастья, всего лишь поцеловав руку девушки? Как же я хотел подольше держать в ладони ее изящные пальцы, целовать каждый из них…
Я не раз представлял себе, как снял бы с Кэрри эти бесформенные тряпки на размер больше, скрывающие ее красоту. Как целовал бы ее шею, плечи, коснулся бы ладонями груди. Мне хотелось чувствовать, как ее тело пробирает дрожь желания и услышать, каков ее голос в те самые, особенные минуты.