— Но почему?! — недоумевала я. — Если бы она хотела уйти, то могла бы воспользоваться дверью. Стоит рисковать жизнью, чтобы…
— Да какой тут риск! — возражала мне Полина. — Минимальная сноровка, и все!
Полная самыми нехорошими предчувствиями, я подошла к шкафу. Так и есть — открыт, шкатулочка, в которой хранились деньги, пуста.
— Боже мой! — только и могла я произнести. — Она и двести долларов прихватила! Те, что муж передал нам на этот месяц!
Полина лишь вздохнула, понимая, что лучше сейчас не читать мне нотации — и без того на душе было паршиво. Как это все, однако, неприятно!
— Так обмануть! — повторяла я, роясь в шкафу. — И это за все хорошее, что я для нее сделала! Неужели нельзя было обойтись по-человечески!
— Еще что-то пропало? — осведомилась Полина. — Ты так ожесточенно копаешься в ящике!
— Понимаешь, я очень волнуюсь сейчас. Я вся не в себе… — повторяла я, перекладывая сложенные вчетверо наволочки с места на место. — Мне нужно как-то поправить свою эмоциональную ауру…
Я наконец извлекла из завалов заначенную как-то бутылку венгерского вермута, в которой, по моим подсчетам, должно было оставаться грамм двести вина. Но и тут меня подстерегало разочарование — литровая посудина была абсолютно пуста.
— Она и вермут мой вылакала! — возмущенно проговорила я. — Ну что за дрянь!
Моя сестра поступила очень разумно. Она не стала усугублять мое состояние, а просто подошла и положила руку мне на плечо.
— Знаешь, — проговорила она, склонив голову, — я так думаю: все, что ни происходит, — к лучшему. Интуиция подсказывает мне, что ты еще дешево отделалась. Так что радоваться надо!
— Ага, радоваться, — повторила я, печально глядя на пустую бутылку. — Ни денег, ни утешения. Что я теперь мужу скажу?
— Придумаем! — обнадежила меня Полина. — Так что не впадай в депрессию, просто пойми, что это тебе урок на будущее, лады? И помни, что у тебя есть старшая сестра, которая не оставит тебя в беде!
…Когда Полина уехала, я вынула из шкафчика на кухне бутылку коньяка и теперь пила его с кофе, не смешивая две жидкости. На сердце быстро полегчало, и я решила, что Полина права, — все, хватит с меня добродетели, будем смотреть на мир сугубо практически, причем начиная вот с этой самой минуты.
Например, что это за бумаги пылятся у меня возле компьютера? А, это рукопись, которую мне нужно было перепечатать. Ты перепечатала эти сто страниц? Перепечатала, но десять с половиной. Так что звони сейчас же заказчику, проси еще пять дней — и вперед.
Ну кто там еще звонит в дверь? Только соберусь поработать, как сразу отвлекают. Я все же включила компьютер, чтобы он загрузился, пока я буду открывать, и быстро прошла в коридор.
Но только я коснулась ручки двери, как с той стороны заорали:
— А ну отпирай, тля! Не надо мне лапшу на уши вешать, я тебя в окно видел!
О-о, нет! Я безвольно опустила руку и сползла по стене. Присев на корточки, я горестно подперла подбородок ладонями и стала думать.
Это тот самый парень, которого вчера отмутузила Поля. У него были очень серьезные претензии к моей гостье, а после вчерашней сцены, видимо, и к нам с сестрой тоже. А Поли сейчас нет, и в морду ему уже никто не даст. Значит, за все придется отдузаться мне одной.
Такая перспектива меня совершенно не устраивала, и я решила не отпирать. А что? Не будет же он тут сутки напролет торчать? Постоит — постоит и уйдет. А я буду работать. Вот только сначала прокрадусь на кухню и выпью капельку ликера, чтобы снять напряжение.
Но Зуй не унимался. Он продолжал орать, дергать дверь за ручку — так, что она сотрясалась, даже два раза с силой поддал ногой.
— Открывай, сука, кому говорю! Хуже ведь будет! И тебе, и твоей подружке! — доносился до меня его громкий голос, хотя я плотно прикрыла дверь на кухню. — Вы у меня попляшете!
Черт, сколько же он будет так орать! И перед соседями неудобно, могут не знаю что подумать. А вдруг они милицию вызовут?
Пока я сидела так на кухне, словно в осажденной крепости, Зуй продолжал неистовствовать и барабанить в дверь что есть мочи.
«Всегда одно и то же, всегда одно и то же, — сокрушалась я, прикладываясь к ликерчику, — хочешь как лучше, а получается… то, что получается».
Неожиданно истошные крики разом стихли. Вслед за внезапно наступившей тишиной раздался глухой звук, как будто с лестницы сбросили мешок. Потом я снова услышала крик, но на этот раз вздохнула с облегчением — за дверью стоял мой бывший муж Кирилл.
Я выбежала в коридор и, впустив в переднюю мужа, чуть не бросилась ему на шею. Кирилл, впрочем, был настроен отнюдь не дружелюбно.