Дверца распахнулась, и на переднее сидение плюхнулся Карп-Александр весело напевая что-то себе под нос.
- На Южную первую, пожалуйста, - сказал он. Прозрачного наушника у него уже не было, но в кармане его изредка что-то глухо выбрасывало импульсы, от чего стрелки на приборной доске машины вскидывались и опадали на нули. Водитель тихо выматерился, в третий раз резко остановившись.
- Ответь уже, - сердито бросил Лай, отталкиваясь руками от спинки сидения водителя и снова погружая взгляд в глубокую тьму неба, не опаленную звездным сиянием.
- Нет, - хмыкнул Александр, - Это Ингрид. Там уже все собрались. Нас только ждут.
- Так скажи ей, что мы уже скоро будем, - сказал Лай, не опуская головы. Темная, открытая взору, простирающаяся в бесконечность бездна, поглощала и выплевывала разноцветные огни: уходящие и приближающиеся корабли дальнего и близкого перелета. Как ученый, Лай не был подвержен полуграмотным мыслям о бесконечности вселенной. У всего есть конец, особенно у вещей, считающихся бесконечными. На мгновение он вспомнил сияющие бирюзовые глаза жены, но тут же отбросил мысли о прошлом. Лай горько усмехнулся: да, конец есть у всего.
Александр обернулся, бросил испытывающий взгляд на друга и не поймал даже легкого покачивания головой в ответ. Погруженный в собственный меланхоличные мысли Лай был весь погружен в себя. Обычно деятельный, кипучий и полный энергии профессор Сапков совершенно расклеивался, едва выходил за границы университетских корпусов. Более устроенный в жизни и менее уверенный на научной стезе Карп-Александр, получивший немалую прибыль за несколько слитых частным компаниям проектов, в такие минуты немного терялся. Но сегодня, едва уловив настроение старого товарища, Александр перехватил бразды беседы в свои руки.
Тихо о чем-то шептало радио. Кое-что не умирает, сколько лет уже не служа человеческим алчным целям.
- Помнишь, - сказал Александр и сделал едва заметное движение рукой. Водитель повторил движение, и между ним и сидящими внутри людьми выросла прозрачная звуконепроницаемая стена. - Когда мы еще только поступили на кафедру, мы спорили: есть ли душа у человека?
Лай опустил безразличный взгляд на друга.
- Помню. И что?
Александр улыбнулся, от чего в углах его пышной физиономии появились складочки - смешинки.
- Ты говорил, что нет, и не может быть, а я говорил, что она есть, - Карп хмыкнул и мельком взглянул на дорогу, облитую с двух сторон огнями низеньких ламп. Словно длинная посадочная полоса тянулось скрывающееся и вновь выплывающее полотно дорожной глади. О, сколько пришло пережить, чтобы добиться этой ровной размеренности трассы.
Лай чуть нагнулся вперед, поддаваясь обаянию беседы, и научным заново вспыхнувшим интересом.
- Конечно не может быть, - ответил профессор, возбужденно перебирая пальцами. - Все, что считалось душой есть только набор хромосом и физиологической склонностью человека к деятельности того или иного участка мозга, так же установленной ДНК.
Карп снова улыбнулся, правда, уже не столь уверенно, но все еще улыбкой превосходящего во многом собеседника человека.
- В прямой зависимости от того, что человек ест, пьет, смотрит и читает, как ни странно, - Александр покровительственно закончил фразу Лая.
- Ну конечно... - недоуменно споткнувшись, подтвердил Лай.
Темные тени скользили по уставшему лицу профессора, упрямо сжимающему губы.
- Я не проиграл, - Карп поднял ладони в жесте, опровергающем смысл его слов. - Последним словом в моей победе станет... - Александр замешкался, растягивая паузу. Лай нахмурился.
- Что же?
- Не поверишь, смерть! - выдохнул Александр, и глаза его в полумраке дороги блеснули янтарным совсем по-кошачьи. - Но...
Лай замешкался. По лицу его пробежали удивление, недоверие и ослепительное, неожиданное озарение. На столько лет отложенный спор снова выплыл в его памяти. В те дни, когда два совершенно счастливых первокурсника отчаянно спорили перед деканатским столом, вызывая яростные всполохи смеха или задумчивую тишину. При ней присутствовал тогда самый известный нейрохирург, который и повлиял на всю последующую жизнь Сапкова. В те дни, оно не казалось таким важным. Впрочем, важность этого разговора можно было оспорить и сейчас. Только предчувствие какой-то потайной мысли, мелькнувшей в глазах Александра, потянуло и увлекло Лая. Он глубоко задумался.