— Сам думаю так. Ведь обидно... Придем сегодня и опять: «Дядя Гриша!..» Вроде мы маленькие...
— Его партийная кличка — Григорий. Так многие и зовут. А имя — Григорий Иннокентьевич. Фамилия — Крамольников.
— Брось, Осип. Я ведь серьезно спрашиваю, — обиделся Сергей. — Под пыткой никому не скажу.
— Верно, Крамольников!
— Брось, разыгрываешь... У нас в Уржуме ссыльных звали крамольниками. Забавно! — усмехнулся Сергей. — Значит, ему на роду написано крамолу творить?
— Должно быть, — рассмеялся Осип — И он свое дело знает! Товарищ испытанный... Тише! Кто-то идет.
Двое прохожих — женщина и мужчина — прошли мимо. Друзья тут же свернули в переулок и, выждав, пока утихнут поскрипывающие на снегу шаги, подошли к знакомому дому.
Григорий открыл сам, молча пропустил во двор и, лишь заперев калитку, пожал им руки:
— Пройдемте в комнату, надо поговорить.
Серьезность и сдержанность дяди Гриши насторожили. Раньше он как-то проще был, веселей. Оба подумали — уж не случилось ли беды.
Когда разделись и, закрывшись в комнате, уселись около печки, Сергей спросил:
— Все ли благополучно, дядя Гриша? Не схватили ли кого из ребят?
— Нынче в поездах обыскивали пассажиров. Очевидно, в Томск сообщили, что листовки были расклеены и розданы солдатам на станции Тайга. Операцию провели вы отлично. Наши все целы. Но дальше с листовками придется повременить.
— Да, надо пообождать, — поддержал Осип, — пусть помечется полиция. И мы денька два-три передохнем.
— Нет, товарищи, отдыхать не придется. Завтра собираю комитет — предстоят большие дела.
— Неужели войне конец? — спросил Осип.
— Нет, война продолжается. Но царю мало японцев, он начинает войну с народом. Наши люди на телеграфе сумели частично расшифровать секретную депешу губернатору. Передают, что в Петербурге расстреляна демонстрация рабочих. Приказано держать наготове полицию и войска во избежание массовых беспорядков и бунта.
— Сволочи! — выругался Осип. — Что же делать теперь?
— Сейчас по домам! И больше ко мне не приходить без вызова. Лучше, если Сергей опять поживет у тебя, Осип. Мне будет легче вас найти. Завтра ночью будьте вместе — возможно, понадобитесь.
На другой день Костриков и Кононов встретились на курсах. Осип, поздоровавшись, отозвал Сергея в сторонку:
— Сергей, я только из типографии, даже поесть не успел.
— Что случилось, Ося?
— Ты слышал, что интеллигенция города собирается праздновать Татьянин день?
— Да, об этом же писали в газетах.
— Наши думали, что после кровавой расправы в Петербурге не осмелятся, отменят. А они продолжают готовиться. У нас в типографии печатают красочные пригласительные билеты. Печатники отстукали полсотни лишних, они у меня.
— Так это же здорово, Осип.
— Давай уйдем с занятий к дяде Грише.
— Григорий приказал без вызова не приходить.
— Да, верно, я позабыл... Что же делать?
— После занятий пойдем к тебе и будем ждать. Сейчас такие события, что нужна осторожность и выдержка.
После занятий друзья вышли из технологического порознь, но тут же Сергей догнал неторопливо шагавшего Осипа. Только свернули в переулок — перед ними вырос бойкий чернявый парень из кружка — Иван Лисов, тот, что расклеивал листовки в Тайге.
— Ты чего, Иван? — с тревогой в голосе спросил Кононов.
— Григорий велел вам сейчас же идти к нему. А я буду следить, чтобы за вами не увязались шпики. Если замечу — свистну. Тогда расходитесь в разные стороны. А коли не свистну, значит, все хорошо. Поняли?
— Понятно!
Друзья огляделись и зашагали к дяде Грише.
Григорий встретил их у ворот, велел идти в дом, а сам постоял, дождался Лисова и, лишь убедившись, что нет «хвоста», вернулся домой.
— Ну, товарищи, дела таковы, что надо нам пошевеливаться. Комитет принял решение готовить в городе массовую демонстрацию протеста. А так как полиция получила инструкцию не допускать «беспорядков и бунта», может возникнуть потасовка, а может быть, и очередная расправа. Поэтому демонстрацию решено охранять. Создается группа боевиков-дружинников, которые будут вооружены револьверами и пистолетами. Нужны смелые, лихие парни.
— Мы первые пойдем! — оба ответили вдруг, словно сговорились.
— Хорошо! Я и надеялся на вас. Прикиньте, кого еще можно? В ком вы уверены? Впрочем, есть список, взгляните. — Григорий вынул из конурки, сооруженной в печи, кирпич и достал бумажку.
Оба просмотрели ее.
— Правильно. Все наши, надежные ребята! — сказал Кононов.