Через Калмыцкие степи и окольными путями доходили с Кавказа вести от партизан, от коммунистов, ушедших в подполье. И Киров мечтал о том дне, когда вновь созданная Одиннадцатая армия начнет движение на Кавказ...
«Да, пора, пора подумать о помощи дагестанцам, которые готовят восстание. Подобрать надежных людей. Навигация вот-вот откроется — надо действовать...» — мысли Кирова перенеслись к насущным задачам дня.
Дверь тихонько приоткрылась. Вошел исхудавший, стриженный под машинку человек с большими, весело смотрящими глазами. Вошел и остановился у двери.
Киров, глянув, вскочил:
— Оскар! Дружище! — Он обнял, усадил гостя на диван. — Выкарабкался! Вот здорово! Ну, рассказывай, как? Что?.. Знаю, что ты и с больничной койки помогал нам в борьбе. Молодчина!
— Тут одна девушка была... Она узнала о восстании.
— И что же. Где она?
— Убили, сволочи... Заподозрили в связи со мной и убили в дни восстания...
— Жалко... — вздохнул Киров. — Что же ты? Как самочувствие, настроение?
— Мне бы сейчас куда-нибудь в самое пекло, вот как настроен! Мстить хочу, Сергей. В груди все кипит.
— Да ты же еле на ногах стоишь!..
— Ничего. Это только внешне. Придумай мне какое-нибудь труднейшее дело.
Киров вспомнил, что среди руководителей второй военной экспедиции на Кавказ Оскар Лещинский был самым молодым. Ему только исполнилось двадцать семь.
Статный, красивый и жизнерадостный, одетый почему-то в матросский бушлат и лихо заломленную барашковую шапку, с маузером на ремне, он бы походил на анархиста, если б не добрые, сияющие молодым задором глаза, придающие всей его фигуре романтический вид.
Киров положил руки па плечи Лещинского:
— Пойдешь в тыл врага, к Буйнакскому, руководить восстанием в Дагестане?
— С радостью, Сергей. А когда?
— Вот навигация откроется — переправим.
— Спасибо. Считай, что мы договорились.
— Буду считать. А сейчас, дружище, пойдем-ка ко мне. Попьем чайку, поговорим о делах обстоятельно.
Глава двадцать четвертая
Астраханский мятеж был подготовлен интервентами в соответствии с общим планом большого наступления их объединенных сил.
В первых числах марта 1919 года четырехсоттысячная армия Колчака двинулась к Волге, захватив Уфу, Бугульму, Стерлитамак, Бугуруслан, нацелилась на Казань, Симбирск и главным образом на Самару, где надеялась соединиться с войсками Деникина, наступавшими с юга.
Одновременно с Колчаком началось наступление Юденича на Петроград, а кавказская армия Врангеля усилила давление на Царицын. Над страной снова нависла грозная опасность.
Обострившееся военное положение в стране потребовало напряженных усилий по возрождению некогда легендарной Одиннадцатой армии.
Мануфактуру, скобяные товары, гвозди обменивали на хлеб, сало, крупу, мясо, масло, рыбу, икру, наконец, просто реквизировали продукты у богатых и направляли в госпитали, чтобы поднять на ноги тифозных и раненых красноармейцев.
К концу апреля около тридцати тысяч бывших бойцов переставшей существовать армии встали с больничных коек.
Тогда был упразднен Астраханский ревком и вновь начали комплектовать Одиннадцатую армию. Киров был назначен членом Реввоенсовета Одиннадцатой, как и его друзья Мехоношин, Бутягин, Лещинский.
Атарбеков вступил в должность начальника Особого отдела.
Еще до белогвардейского мятежа из Астрахани в Дагестан был переброшен дагестанский большевик Уллубий Буйнакский. Его избрали председателем нелегального обкома партии. Он должен был возглавить штаб восстания.
Киров много слышал о нем как о мужественном человеке, возглавлявшем в семнадцатом году ревком в Петровском порту и участвовавшем в сражениях на Кавказе.
Они познакомились в Москве, когда Киров снаряжал вторую военную экспедицию на Кавказ.
Молодой, худенький интеллигент с облысевшей головой, в пенсне, Буйнакский совершенно не походил на того бесстрашного и властного человека, о котором рассказывали горцы. Но, узнав Уллубия поближе, Киров понял, что это человек большой отваги, всем сердцем преданный делу революции. Провожая Буйнакского на бесстрашный подвиг, Киров верил в него и обещал всемерную поддержку восстанию...
В середине апреля, как только от Буйнакского была получена весть, что подготовка восстания в Дагестане ведется успешно, в помощь горцам Киров направил своего верного и горячо любимого друга — Оскара Лещинского.