— Но… мы с тобой…
— Нам раньше не представлялось случая спокойно пообщаться, верно? А впереди еще несколько дней полета.
Лисса заколебалась.
— Что у тебя на уме?
— Кое-что приятное, — радостно признался он.
— Что именно?
Ну что могло прийти ему в голову, кроме?..
— Не волнуйся. Я не повторю ошибку, которую допустил на Джонне. Я хорошо запомнил свой промах.
Она ответила далеко не сразу. Воздух в каюте все сильнее насыщали ароматы ночного проливного дождя.
Торбен молча ждал.
Лисса знала, что может уклониться от ответа, но ей не хотелось так поступать. Но и нырять очертя голову в омут любви тоже было бы неразумно. Хватит с нее ошибки, которую она совершила с Валеном.
Она встретилась взглядом с Хебо и мягко произнесла:
— Вы очень одинокий человек, правда?
Он вскинул руку.
— О, нет. Я всегда могу найти компанию, если мне становится одиноко.
Торбен улыбнулся.
— Наверняка ты тоже можешь найти такую компанию, даже когда тебе не одиноко…
Она не стала обращать внимание на подковырку.
— Все эти долгие странствия…
— Порой надоедают, но, когда мне становится скучно, я легко нахожу себе занятие, — пожал плечами Торбен.
— Но кто-то становится тебе дорог, а потом вы расходитесь… — Она вздохнула. — Я жила не так долго, но со мной тоже такое случалось.
— Или дорогой человек может умереть, — печально сказал Хебо. — Как ни цепляйся за жизнь, рано или поздно старуха с косой приходит за всеми.
— А мысль о жизни после смерти тебя не утешает?
— Честно говоря, мне хотелось бы, чтобы это оказалось правдой. Но прошлое уже никогда не вернуть. Поэтому надо брать от жизни все.
— Разве без скитаний никак не прожить? Неужели ты никогда не пытался осесть, построить дом?
— Пытался, трижды.
— И что? — не удержалась она.
— Дважды все закончилось очень быстро, — еле слышно ответил он. — А в третий раз… Она умерла. Дурацкий несчастный случай… Если только во вселенной не действуют некие чудовищно несправедливые законы.
— Прости. Не хотела лезть в душу.
— Ничего страшного, — улыбнулся он. — К тому же мне приятно, что ты лезешь ко мне в душу.
— Не понимаю только, зачем я это делаю…
Он улыбнулся еще шире.
— Это очень интересный вопрос.
— Но мы ведь… прошли вместе через столько испытаний.
— И идем вместе до сих пор. Как думаешь, тебе бы захотелось продолжить в том же духе и после окончания экспедиции?
«Что со мной творится? — одернула себя Лисса. — Почему я стала такой неосторожной?»
— Не знаю…
— Может, попробуем? Не думая о цене, не связывая себя взаимными обещаниями.
Женщина выпрямилась.
— Платить все равно придется.
— Да, — кивнул он. — И я готов — потому что взамен получу еще больше.
Неужели он думает о… Лисса растерялась. И давно у него такие мысли? Но ведь ему вовсе не нужно было лететь с Земли на Асборг, если он и вправду хочет…
Хебо придвинулся ближе и очень осторожно обнял ее за плечи.
— Каюты на корабле не слишком роскошны, да и времени у нас мало, но…
— Нет, — перебила Лисса, съежившись. — Я не могу себе этого позволить.
«Пока не могу», — подумала она.
Ее сердце забилось чаще.
«А может быть, уже никогда не смогу. Гервард…»
Но он встал перед ее мысленным взором всего лишь бледным, быстро тающим призраком.
Хебо улыбнулся.
— Не бойся. Я имею в виду вполне естественное влечение.
«Неужели? А что нужно мне? Мы оба — взрослые, разумные люди. Мы умеем не терять головы в критических ситуациях, умеем держать свои эмоции в узде. Разве не так? А сейчас ситуация вовсе не кризисная. И если бы я не утратила осторожность, ситуации этой вовсе бы не возникло».
— И это все, что вы имеете в виду? — выдохнула Лисса.
— Нет. — Хебо сразу стал очень серьезным. — Но вы правы, все остальное лучше отложить на потом. И все-таки…
Их губы уже почти соприкасались.
— Хорошо…
Койка была узкой, спальня — тесной и неуютной. Но они уже не замечали этого.
46
На расстоянии в сто астрономических единиц излучение гигантского солнца было в десять раз меньше, чем излучение Саннивы, достигающее Асборга. Теперь вместо самого солнца было видно лишь голубовато-белое сияние, слишком яркое, чтобы в упор смотреть на него, затмевающее почти все звезды в космосе.
Оно освещало планету размером с Марс, усеянную разноцветными пятнами. Темные пятна — горы, белые — лед, грязно-коричневые, красноватые и желтые — места, где ультрафиолетовое излучение поддерживало низкотемпературные химические реакции. Температуры здесь и впрямь были низкими — около ста градусов по шкале Кельвина. Планету окружала легкая дымка атмосферы. Давление у поверхности не превышало нескольких миллибар, атмосфера в основном состояла из азота, метана и аргона. Наклон оси вращения был очень небольшим, период суточного обращения — чуть меньше сорока девяти стандартных часов.
Эти сведения автоматика корабля собрала на подходе к планете. Стоило путешественникам взглянуть на планету вблизи, и их охватила нервная дрожь. Перед ними был чужой, непредсказуемый мир, на котором Предвестники оставили свою базу. Аппаратура корабля зафиксировала достаточно странных излучений, доказывающих это предположение. А сколько других факторов автоматика пропустила?
Однако с планеты не пришло никакого сообщения, никакого сигнала.
— Не могу себе представить, чтобы они не оставили детекторов и следящих аппаратов, — пробормотал Хебо. — Они не могли не знать, что рано или поздно здесь кто-нибудь появится. Или что-нибудь. Например, комета.
— Возможно, там всего лишь слепые машины, — предположила Дзеси.
Лисса покачала головой.
— Технологический уровень Предвестников должен быть не ниже, чем наш, — сказала она. — А может, и гораздо выше.
«Предвестники могли обладать таким могуществом, что мы даже не в состоянии его вообразить…»
Эта мысль была очень тревожной, и Лисса постаралась переключиться на более насущные дела.
— Пока мы не заметили ничего угрожающего. Давайте как следует осмотримся здесь.
«Халда» скользнула на орбиту под углом сорок пять градусов, в двух тысячах километров от поверхности планеты. Расстояние — слишком малое для связи через гиперпространство или для совершения гиперпрыжка: слишком близко находилось крупное небесное тело, притяжение которого влияло на инерционную оболочку. Функция круто изменялась по сравнению с гладким потенциальным колодцем астрономических расстояний, тем не менее мощное ускорение могло быстро унести корабль туда, откуда возможно будет уйти в гиперпространство. С такого расстояния удобно было наблюдать за планетой, период вращения которой оказался не слишком велик и не слишком мал. И пока экипаж «Халды» не заметил никакой потенциальной опасности, если не считать странных импульсов, обнаруженных автоматикой корабля.
Движение с ускорением прекратилось, наступила невесомость.
Спустя целую минуту Хебо пожал плечами и проворчал:
— Ладно, приступаем к поискам.
На экране изображение звезд сменилось изображением планеты; по монитору заскользила пустыня, потом картинка стабилизировалась, увеличилась.
Им повезло, что корабль оказался с дневной стороны планеты, которую освещало солнце. На фоне широкого ледяного поля, темных скал на горизонте и безоблачного черно-синего неба они увидели три тонких, блестящих спирали, казавшихся отсюда искаженными. Между спиралями было растянуто несколько еще более тонких, со сложным рисунком, трехмерных паутин. Какие-то небольшие фигурки двигались по голой поверхности скалы, ровной и гладкой, как зеркало. При ярком свете трудно было все как следует рассмотреть. Даже когда оптика отфильтровала солнечные блики, колеблющаяся полупрозрачная завеса все равно осталась. Картина напоминала мираж.
Лисса прошептала:
— Я думаю, мы видим каркас какого-то сооружения, и… А там — обслуживающий персонал… Эта штука внизу выглядит полузаконченной, работа вроде бы продолжается… Наверное, конструкцию готовят к тому, чтобы она встретила волновой фронт… В основном здесь действуют субатомные силы, а может — энергия самого вакуума…