Лисса не была физиком, но при виде зрелища на экране в ее памяти всплыли полузабытые знания, долго лежавшие под спудом.
— Когда эту штуку начали сооружать? — спросил Хебо. — Ах, да — около трех миллионов лет назад, а то и больше. Скорее всего, это конструкция фон-ноймановского типа. Предвестники оставили здесь эдакий зародыш, с таймером, запустившим все в установленное время. И тогда из зародыша появились машины, которые принялись сооружать другие машины… Хотя, наверное, правильнее было бы сказать «выращивать», а не «сооружать». Или «генерировать», или…
— Скорее всего, работы начались еще до того, как черные дыры столкнулись, — предположила Лисса, удивившись тому, как спокойно звучит ее голос. — Они построили зонды, которые наблюдали за этим событием, и остались там после столкновения. Наши экспедиции могли бы заметить их разве что случайно. А те машины, которые сейчас сооружаются, наверное, предназначены для долгих исследований — здесь, где среда не агрессивна.
Они снова и снова высказывали разные предположения, повторяя их по многу раз — как обезьяны, которые подбадривают друг друга трескотней. Дзеси не нуждалась в такой успокоительной болтовне так сильно, как нуждались в ней люди. Перед лицом реальности человек иногда тупеет так, как не тупеет за много часов абстрактных рассуждений.
Наконец Хебо сказал:
— Какие бы знания и какое бы могущество ни были сосредоточены на этой планете, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы все это попало в грязные руки.
Лисса пожала плечами.
— А чьи руки — чистые? И даже если отыщется кто-нибудь с чистыми руками, надолго ли он сумеет остаться таким?
— Не знаю. Но я помню, как читал книгу одного земного историка, написанную задолго до моего рождения. «Зло восторжествует только при одном условии — если добрые люди позволят ему восторжествовать», — было написано там. Можно считать, что мы — на стороне добра. — Хебо взял Лиссу за руку. — Уж вы-то, Лисса, — точно.
Небывалая картина переместилась к краю экрана, когда «Халда» ушла на ночную сторону планеты.
— Наверное, нам лучше не мешкая отправить эту информацию домой, — сказала Лисса.
«Пока еще не поздно».
— Хм… Какая ты умная. И к тому же очень красивая.
Лисса набрала в грудь воздуха, чтобы приказать кораблю вернуться на расстояние, подходящее для гиперсвязи.
И тут Дзеси взвыла, а на «Халде» прозвенел сигнал тревоги.
— Что за черт! — взревел Хебо.
Что-то блестящее поднялось с темной стороны планеты и понеслось к кораблю. В считанные секунды это «что-то» превратилось в блестящую замысловатую сеть, вдвое меньше «Халды», похожую на сеть, которую они видели внизу, на планете. В центре сети пульсировала сверкающая сфера… Сердце? Мозг?
Блестящая конструкция маневрировала легко и изящно, как барракуда в море, хотя путешественники не видели двигателей или чего-либо похожего на них. И не заметили ни следа тормозных перегрузок, когда конструкция замедлила движение и зависла в трехстах метрах от корабля.
Шерсть на загривке Дзеси вздыбилась, антропардиха вцепилась левой рукой в подлокотник кресла, правой схватившись за рукоять ножа. Хебо и Лисса застыли, потрясенные странным оружием, которое применили против их корабля.
Рубка, приборная панель, огромный полукруг дневной стороны планеты были видны очень ясно и отчетливо. Хебо и Лисса слышали шелест вентиляторов, ощущали разлитый в воздухе аромат летних полей. Оба думали, что этого не может быть, что это просто нереально… И оба ждали, что будет дальше.
Из рации, настроенной на широкий спектр волн — хотя откуда неизвестные могли узнать, на какие именно волны она настроена, — раздался спокойный голос, проговоривший приятным контральто на чистейшем англи:
— Доступ чужакам запрещен. Вы должны немедленно отсюда удалиться. Вам не причинят зла, но чтобы вы поняли, какие меры могут быть приняты против нежелательного вторжения, ваше устройство для гиперлучевой связи сейчас будет выведено из строя. Предупредите об этом всех на своей планете, передайте предупреждение всем другим вашим сообществам. Сообщите, что дальнейшие попытки вмешательства будут пресечены более решительно, вплоть до уничтожения нарушителей. Но сообщите также, что если таких попыток не будет сделано, эта база никому не причинит вреда. Мы запрещаем доступ сюда в основном ради вашего собственного блага. Подумайте об этом.
Мгновение спустя голос в радиоприемнике сменился свистом и урчанием с почти неразличимыми для человеческого уха обертонами. Лисса узнала язык гаргантюанцев — самый распространенный в Галактике язык. Она даже различила несколько знакомых слов и поняла, что то же самое послание повторяется еще раз.
— Что с гиперкомом? — спросил у корабельного компьютера Хебо.
— Выведен из строя, — доложила «Халда». — Цепи сожжены, квантовые элементы вышли из строя, программы стерты. Мои системы не зафиксировали, когда это произошло.
«Нет… — подумала Лисса. — Предвестники наверняка обладают более изощренными способами воздействия, чем обычный энергетический удар. И я верю, что они — или их роботы, или что бы там ни было — могут пустить в ход эти способы в любое время и в любом месте».
Теперь голос говорил по-рикхански. Дзеси зарычала.
— Да-а, ребята… — сказал Хебо.
— Выходит, нам остается только повиноваться, так? — спросила Лисса, хотя все и так это понимали.
— Ясное дело. И все же у нас есть немного времени — по крайней мере до тех пор, пока эта штука не кончит трансляцию. Понятно, они не знают наверняка, кто мы такие. И, раз уж они хотят, чтобы мы передали эти вести другим, скорее всего, нам сделают еще одно предупреждение, если мы все еще будем торчать здесь, когда трансляция кончится. Внушительное предупреждение, но не слишком опасное. Например, превратят наши запасы еды в угольки. Потом мы, конечно, скажем: «Извините, почтенные господа», — и уберемся отсюда. Н-да, нам противостоят крутые штуки, но не Господь Всемогущий. Может, соберем побольше информации — столько, сколько успеем?
«Что это — беспечность? Нет, отчаянная храбрость, — подумала Лисса. — Мы рискуем, конечно. Но мы рискуем и тогда, когда переходим через улицу. Да, как раз такой мужчина мне подойдет».
— Продолжаем сканирование, — приказала она бортовой автоматике.
Вслед за сообщением на рикханском последовало сообщение на шипящем сузаянском, а потом появившееся на видеоэкране изображение арзесианца повторило то же самое на языке телодвижений, которым пользуется эта раса.
«Халда» и конструкция, напоминающая сеть, плыли вокруг планеты, медленно отдаляясь друг от друга. Неизвестные продолжали трансляцию. Солнце скользнуло за планету, которая превратилась в черный круг, обведенный тонкой полоской света. На небе вновь засияли звезды.
— Обнаружена еще одна конструкция, — доложил компьютер, показывая увеличенное изображение.
Вторая сеть как будто слегка отличалась от первой, но было трудно точно определить различия, когда речь шла о столь чужеродных сооружениях.
Перебрав языки всех известных космических рас и четыре таких, которые Лисса не опознала, радио вновь вернулось к человеческому языку, на этот раз — к языку Хань. Сколько еще языков перепробует этот страж, прежде чем потеряет терпение и… нанесет новый удар? Блестящая сеть уже отдалилась настолько, что казалась маленьким, изысканным ювелирным украшением.
Вдалеке что-то сверкнуло, отразив солнечный свет.
— Ух ты! — воскликнул Хебо. — Покажи-ка, что там такое.
Оптика корабля сосредоточилась на объекте и показала его увеличенное изображение на экране. К планете летел корабль. В выбросах его реактивных двигателей атомы светились, вспыхивали призрачными искрами. Скорость корабля уже выровнялась, ему нужно было сделать только небольшие маневры для того, чтобы выйти на более близкую к планете орбиту. Очевидно, это судно вынырнуло из гиперпространства настолько глубоко в гравитационном колодце, насколько это было возможно.