Лисса услышала шаги и обернулась. В салон вошел Ромон Касперссон Сифелл, и Лисса с трудом удержалась от недовольной гримасы — сейчас ей хотелось побыть одной.
Нельзя сказать, что ей был неприятен этот среднего роста, худощавый человек с резкими чертами лица, проницательными темными глазами и курчавыми черными волосами. Сифелл носил такую же простую одежду, как и Лисса, но на рукаве у него как вызов красовалась эмблема его Дома. Что ж, он был единственным Сифеллом на борту, и оказался он здесь только потому, что Сифеллы неожиданно решили вложить в эту экспедицию большие деньги. И, естественно, пожелали, чтобы в экспедиции участвовал хотя бы один представитель их Дома. Правда, Ромон Сифелл не требовал к себе особого отношения и вполне добросовестно выполнял свою работу по обработке географических данных.
— Добрый день, — поздоровался он и после некоторого колебания добавил: — Миледи.
«Почему вдруг так официально?» — удивилась Лисса.
Нет, они не были близкими друзьями. Собственно, Лисса немного недолюбливала Сифелла — или, по крайней мере, не любила тех, чьим представителем он являлся. Однако атмосфера в экспедиции всегда оставалась товарищеской — на чужой планете иначе нельзя.
— Добрый день, Ромон Касперссон, — осторожно ответила Лисса.
Он подошел, остановился рядом и, взглянув на экран, сказал:
— Похоже, сейчас на корабле только мы с вами ничем не заняты…
Это выглядело как приглашение к разговору.
— Да, полагаю, все остальные нашли себе дела, — сказала Лисса.
Пока корабль летит сквозь космос, все пассажиры чем-то заняты — наукой, играми, спортом, чем угодно.
Сифелл не позволил обескуражить себя столь кратким ответом.
— А вы, наверное, вспоминаете сейчас своего компаньона, оставшегося на этой планете? — с улыбкой спросил он.
На такой вопрос ответить было легко.
— Да. Карл — хороший товарищ.
Но на самом деле Лисса думала сейчас о Торбене Хебо. Как у него идут дела? Каково ему на Земле, которая стала самым странным из всех известных обитаемых миров?
— Согласен. — Ромон засмеялся. — Может, даже слишком хороший. В его присутствии я казался себе далеко не святым.
Лисса подумала: «А значит, он хочет немного человеческой теплоты и участия. Почему бы и нет?»
Ромон был неразговорчив, но наверняка чувствовал себя одиноко в окружении Виндхолмов. Большую часть времени он проводил за компьютером, разбирая информацию, полученную от роботов и наземных датчиков.
Лисса улыбнулась.
— Ну, что вы! Вы вели себя очень хорошо.
Раньше никто никогда не слышал, чтобы Сифелл пытался шутить.
— Я старался. — Ромон тоже улыбнулся. — Но не всегда удается держать в узде свои мысли.
«Это что, намек на желание интимной близости?»
Лиссе ничего подобного не хотелось, хотя в последний раз она занималась сексом довольно давно.
— Ваши мысли — ваше личное дело.
Он поднял руку.
— Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я не имел в виду ничего дурного. То есть ничего дурного с мо… с вашей точки зрения и с точки зрения ваших товарищей.
— Тогда что именно вы имели в виду?
«Не надо изображать перед ним наивность».
— Вы хотели поговорить со мной, верно?
— Если честно, да. Я давно искал такого случая.
— Но почему именно со мной?
Наверное, он заранее подготовился к такому вопросу.
— Потому что вы — Лисса Дэвисдоттер и вашему отцу принадлежит решающий голос в космических операциях Дома Виндхолм.
Лисса почти обрадовалась, что все разрешилось так просто.
— У вашего Дома есть свой собственный космический флот.
— Да, но мы занимаемся в основном коммерцией. Мы делаем инвестиции, вкладываем деньги в развитие космонавигации. А наши собственные космические операции небольшие и по большей части межпланетные.
Лисса холодно ответила:
— Да, это так.
Он слегка разозлился:
— Вы знаете, что Сифеллы никогда не имели таких земельных владений, как Виндхолмы. Мы не были пионерами Асборга. И не можем изображать из себя аристократов.
— Теперь можете.
— Но традиции, условности…
«Да, он, похоже, говорит искренне».
— Верите ли вы, что у нашего Дома есть собственные традиции, — продолжал Сифелл, — свой образ мыслей и свой стиль жизни — точно так же, как и у вашего?
— Конечно, это так, — признала Лисса.
«Как и у любого другого Дома, — мысленно добавила она. — И все мы живем на одной и той же планете, и все участвуем в управлении ею. Однако к чему все эти разговоры?»
— Вам не нравятся наши обычаи, верно? — продолжал Сифелл.
— Но я и не испытываю к ним отвращения. О вкусах не спорят. Кому-то нравится общинный стиль, кому-то — корпоративный. — Лисса пожала плечами. — Считается, что здоровое общество должно быть разнообразным.
— Но разве у нас так много различий? Мы помогли с финансированием этой экспедиции. Нам тоже присуще свойственное людям любопытство. Мы вовсе не Шейлоки. — Ромон немного помолчал. — Хотя Шейлок тоже имел свои идеалы, разве не так? А надменные христиане их презирали.
Лисса смутно припомнила, на что он ссылается. Кажется, Шейлок — литературный персонаж, из очень древней литературы? Да, она однажды видела как Ромон читал древние тексты. Значит, все-таки Сифелл думает не только о деньгах. Может, деньги для него даже не самое главное.
Лисса немного смягчилась, но все-таки решила прояснить вопрос до конца.
— Боюсь, эта экспедиция только подогрела, но не удовлетворила наше любопытство.
Ромон не понял намека.
— Да. Найденный на планете артефакт Предвестников все меняет.
— Замечательная находка, — согласилась Лисса.
— Похоже, вам все равно, что некие бродяги хотят всего лишь сделать на нем деньги, — вызывающим тоном сказал Ромон.
Та доброжелательность, которую Лисса испытывала к Сифеллу, мгновенно испарилась. Женщина чуть было не заявила: «Это — совсем другое! Торбен и Дзеси — частные исследователи, предприниматели в классическом смысле этого слова, искатели приключений… У них и в мыслях не было объявлять монополию на свою находку, да они и не смогли бы такое сделать, даже если бы захотели!»
Вместо этого она сказала:
— Они нашли реликт и проделали предварительную работу по его исследованию. Поэтому заслужили некоторое вознаграждение.
— Да, да, несомненно. Меня беспокоит другое — что мы будем делать с реликтом?
— Ну, я полагаю, найдется масса желающих его исследовать — планетологи, биологи. Что же еще?
— Это очевидно. Даже слишком очевидно. Но спросите себя: кому будут выгодны такие исследования? По большому счету.
— Всем.
Сифелл пристально посмотрел на Лиссу.
— Не обязательно, миледи. И даже маловероятно. Вспомните историю — историю человечества и известную нам историю нечеловеческих рас. Всякое новое открытие в науке или в технологии всегда было средством для обретения могущества. Так для чего будет использована эта новая сила? И в чьих руках она окажется?
— Вряд ли речь идет о чересчур большом могуществе.
— Вы уверены? Реликт по меньшей мере принесет новые знания о Предвестниках, значит… — Ромон перевел дыхание. — Прибыли, доходы — сами по себе сила. Ваши расточительные друзья, похоже, этого не понимают. Или, может, не понимают просто потому, что их всего двое. Однако Дом, планета, раса должны думать и об отдаленном будущем.
— Куда вы клоните? — уступая его напору, спросила Лисса.
— Я, как и все члены моего Дома, полагал, что мне предстоит участвовать в чисто научной экспедиции. Вы знаете, наверное, что время от времени мы вкладываем деньги в различные научные проекты. Да, я прикидывал, каковы могут быть возможные коммерческие выгоды от этого проекта — хотя и не ставил выгоды на первое место. Однако вы, Виндхолмы, похоже, вообще не думаете о коммерческой ценности чего бы то ни было.
«Нет, — подумала Лисса. — Тут он ошибается. Мы тоже люди».
— А теперь сделано это открытие… — продолжал Ромон. — Миледи, оно должно остаться в руках ответственных людей. Тех, что не станут беспечно распространять знания по всей Галактике, а будут держать их под контролем. Тщательно обдумают все, что узнают, и будут мудро использовать обретенные знания и силу.