23 рецензии на работу М. Утеулкина «Яблоко и его влияние на обоняние и осязание».
Протокол заседания партийного бюро.
Протоколы заседаний ученого совета института.
Стенограммы, акты, заявления, справки и др.
Но нет пока одного документа: приказа администрации института.
Катавасия
— Ку-ку!
Ксенья и виду не подала, что услышала кукушку. Сразу смекнула: это проделки Ерофея. Она сорвала с головы косынку, мельком глянула в зеркальце:
― Ку-ку! Где я? — снова донеслось с дуба.
Ксенъя не на шутку испугалась: ишь, куда забрался — упадет еще!
— Ерофей, как ты на дуб залез? Ерофей радостно объявил:
― А я, Ксюша, по лестнице.
Пятью минутами позже он спустился с дерева, обнял Ксенью и они, напевая, побрели по скверу. Прохожие оборачивались, пожимали плечами: «Чудаки!» И вдруг Ерофей почувствовал необычайный прилив смелости. Он объявил Ксенье:
— А не пора ли, Ксенья Елизаровна, в загс пойти? Ксенья потупила глаза, прошептала:
— Давно пора, Ерофей Харитоныч!
И они — скатертью им дорога! — пошли в загс. Но тут случилась заковыка. В загсе им сказали:
— Здесь не маскарад, товарищи брачующиеся!
— В чем дело? — удивился будущий супруг.
— Снимите бороду!
Ерофей Путин показал паспорт, и все сомнения рассеялись. Ерофею Харитоновичу миновал… семьдесят первый годик, Ксенье Елизаровне — шестьдесят девятый.
Не правда ли, странный брак? И дело здесь, конечно, не в запоздалой любви. Амур еще полвека назад поразил стрелами сердца Ксеньи и Ерофея. Быть может, один из супругов дал повод для ревности? И дабы не разойтись, как в море корабли, другая половина настояла на регистрации брака и потуже затянула узелок. Нет, супруги живут в мире и согласии и находятся на подступах к золотой свадьбе. Но не будем гадать. Брак этот, если хотите, с прицелом. Чтобы в свое время без проволочек получать за кормильца пенсию.
Увы, хоть и печально, но дело житейское. И в этом случае, так сказать, поставлены все точки над «и». Поздний брак был зарегистрирован. Но бывает и иначе. Нехорошо и некультурно бывает.
Дарья Ивановна подсчитала: пенсию принесут под троицу. Но прошла троица, завяли березовые веточки, развешанные по углам, а пенсии все нет и нет. Дарья Ивановна снарядилась в дорогу — в райсобес. Поинтересовалась: по какой-такой причине пенсию задержали?
Инспектор Мария Вострина заявила:
— Плакала, бабуся, ваша пенсия!
— Да неужели?
— Свидетельство о браке есть?
— Нету.
— Значит, плакала. Следующий.
Дарья Ивановна поначалу растерялась. Но, поразмыслив, воспрянула духом. На другой день она взяла под руку сверточек, пробилась на прием к инспектору и провозгласила:
— А я принесла свидетельство.
— Да ну?! — удивилась Вострина, не ожидавшая от старушки такой прыти.
Дарья Ивановна распаковала сверток и явила изумленному инспектору… подвенечное платье. Старушка подбоченилась, мечтательно проговорила:
— В церкви с Мишей венчались. А про загсы в ту пору, при царе, и не слыхивали.
И ушам не поверила, когда Вострина рубанула:
— А мы, гражданочка, подвенечные платья к делу не пришиваем. Следующий!
Старушка оторопела. Ударилась в объяснения, а Вострина — ни в какую.
— Бесплатный разговор, гражданочка. Следующий! Дарья Ивановна стукнулась в соседнюю дверь. Вышла оттуда сама не своя: прямо закручинилась старушка. Ей сказали;
— Если нет свидетельства, деда в загс веди.
— Помер он.
— Ну, тогда напиши в церковь: пусть поп справку даст,
Но и церковь не дожила до наших дней: две мировых войны прокатились по Смоленщине. Шутка ли, шестьдесят лет прошло.
— Разыщи свидетелей!
— А где искать?
— М-да, — и консультант развел руками, — значит, плакала пенсия.
Словом, Дарья Ивановна осталась при своих интересах. Да одна ли она? Более девятисот старушек, проживающих в городе, в один погожий день понапрасну атаковали почтальонов: выдачу пенсии приостановили. И сейчас городской отдел социального обеспечения поставил пред старушками вопрос ребром: или вы нам свидетельство о браке, а мы вам пенсию. Или вы приходите с пустыми руками, и мы вам, соответственно, выписываем дырку от бублика.
Старушки, само собой, ударились в амбицию. Потом пригорюнились. Сейчас — в панике. А ну как и впрямь лишат пенсии? Подобное оживление в стане пенсионеров наблюдалось лишь в дни полета Юрия Гагарина. Но то радость…
На орбиту вокруг учреждений города вышли сотни старушек. Это не считая снох, кумушек, своячениц. Одни в два счета представили справки и встретили у своих квартир улыбающихся почтальонов. Другие еще не скоро «приземлятся».
Внуки истосковались по ласкам. Бабушки самым серьезным образом запамятовали дорогу в церковь — некогда. В загсах перестали удивляться, встречая пенсионеров. Деды помолодели — как никак медовый месяц! У юристов — работы невпроворот. Во все города и веси пишут за старушек заявления: «Просим поднять архивы Псковской губернии»… И сотни людей во всех уголках страны роются в церковных книгах, ищут свидетелей, пишут справки для наших экс-пенсионерок.
Наконец девятый вал миновал. В собесах наступило затишье. Но что же все-таки дала проверка? Инспектор ответила:
— Из девятисот человек 899 представили справки!
В общем, перебирали стог сена, чтобы найти иголку. Мы, разумеется, не против проверок, которые направлены на то, чтобы вывести на чистую воду жуликов и проходимцев. Но мы за разумные проверки. А стоило ли разводить волокиту, добиваться у старушек брачного свидетельства, лишать престарелых людей заслуженного покоя — и все это впустую. Одна лишь Дарья Ивановна сейчас не получает пенсию. Все документы в порядке, а брачного свидетельства — вот ведь оказия! — нету. И старушка сейчас в большом расстройстве.
— Как думаете, получу я до покрова пенсию?
— Получите, Дарья Ивановна. Раньше получите. Ей-богу!
5:0 не в нашу пользу
В городе Сочи есть гостиница «Ленинградская». Волны, поверите ли, у самого цоколя плещутся. И в этой гостинице летом народу тьма. Сезон, понятное дело. И знаете, как облагораживают приезжих море, солнце, кипарисы. Никакой субординации, никакого чинопочитания и, прошу обратить внимание, никакой разницы между отдыхающими и командированными. Поутру и те и другие дружно шлепают на пляж, вечером степенно фланируют по приморским бульварам. Разница между двумя этими категориями чисто рублевая… Одни, как призывают сберегательные кассы, «накопили и путевки на курорт купили», другие не копили и — нате вам! — тоже на курорте. Просто становится по-человечески обидно. Лично мне обидно стало в этой самой гостинице «Ленинградской».
Стою я бесперспективно в очереди к администратору и слышу ее вежливый голос: «Только командированных принимаем! Не стойте попусту».
Любопытство разобрало: кто они, эти счастливчики, в разгар сезона командированные в Сочи? Заглянул через плечо в чужое командировочное удостоверение — читаю: «Тимофей Васильевич Голованов. Директор городской топливной базы. Цель командировки: обмен опытом». Но самое главное, Т. В. Голованов — земляк. Из Казахстана.
— Здравствуйте, земляк! — не утерпел я. — Надолго?
— Да нет, язви их в душу! — сказал он. — На две недели, и то еле выцыганил. Хочу тут контракт заключить.
— Какой контракт?
— Саксаул в Сочи поставлять.
Увидев мое недоуменное лицо, земляк словоохотливо пояснил:
— Он им, конечно, этот саксаул, как зайцу стоп-сигнал нужен. Ну а, авось, купят… А я у ихнего курортторга взамен контейнер ласт куплю, или плавок, или эвкалипт какой-нибудь. Сговоримся, думаю.
— Ответственная командировка, — посочувствовал я.
— Еще бы! — согласился земляк. — Управлюсь ли? А то продлевать придется.
— Пятнадцать дней и продлевать? Он подмигнул: понимать, мол, надо.
И вот я стою и думаю. Т. В. Голованов подсказал мне любопытную идею: много ли земляков продают саксаул в Сочи? Разузнал: много. Не обязательно саксаул, конечно, но что-то вроде. И командировочные расходы, убедился я, все уверенней и уверенней начинают обретать форму дополнительного заработка, а сами командировки прямо до удивления напоминают дни отпуска.