― Прямо в точку попали, — охотно согласился Миша и в свою очередь спросил: — Аполлинария Модестовича знаете?
Тот, который сидел посредине, посмотрел на своих коллег. Коллеги отрицательно покачали головами.
― А Степу Академика знаете? — с вызовом спросил Блинов.
― Степана Прокопьевича Огнева? — осторожно поинтересовался импозантный мужчина.
— Фамилию, честно скажу, не знаю, — рубанул рукой Миша. ― Но он мой мировой кореш. Вчера сидим с ним, отдыхаем, он мне и говорит: передай привет от Аполлинария или от меня лично. От Степы, значит, Академика. А они, мол, хорошую оценку соорудят.
Какая прелесть! — ласково удивился импозантный мужчина. — Ну, а язык-то вы, молодой человек, знаете?
Миша задумался только на секунду. Решив быть предельно честным, он твердо заявил:
― Откровенно говоря, джентльмены, ни в зуб ногой!
― Какая прелесть! — снова восхитился тот, что посредине, хлопнув в ладоши. — И па какую же оценку вы рассчитываете?
— Я думаю, четверка будет и самый раз. А вечерком, джентльмены, как говорится, прошу к столу. Отдохнем от трудов праведных. Ох, и отдохнем!
Крайние преподаватели заволновались. В два голоса они что-то быстро залопотали по-английски, Миша насторожился: тон не предвещал ничего доброго. «Поторопился я, видать, с приглашением, — переживал Миша спою оплошность. — Хотя, с другой стороны, что тут рассусоливать?» Вслух Блинов проговорил:
— Я, конечно, айм сорри. Но моей вины тут пет. Вы сами сказали, — Миша указал пальцем на импозантного мужчину, — что у вас пять минут. А прошло семь. Законно?
На этот раз Миша не услышал: «какая прелесть». Улыбчивый мужчина стер с лица и намек на добродушие. Он хмуро спросил:
— За кого вы нас принимаете?
— А что я такого сказал? Четверку попросил. Вы всем четверки ставите. А язык-то все равно никто не знает. Давайте на спор, джентльмены, что девяносто процентов кандидатов паук по иностранному языку — ни бэ ни мэ. Спорим?
Издав что-то похожее на рычание, отбросив стул, вскочил тот, что посредине. Мгновенно, как телохранители, стремительно взвились двухметровые крайние.
― Это поклеп! — крикнул который посредине. — Вон! Питекантроп!
Миша метеором вылетел из аудитории. Навалившись спиной на дверь, он вытер со лба испарину. Пузатый очкарик заботливо спросил:
— Ну как, спихнули?
— Стантарт, четверка, — ответил Блинов и, увидев у окна Степу Академика, показал ему кулак.
Степа был бледен. Просемафорив Мише глазами, дескать, следуй за мной, Степа Академик с независимым видом продефилировал в другой колец коридора.
― Правда, что ли, сдал? — спросил он у Миши.
— Ага, сдал! — злорадно отозвался Блинов. — Держи карман шире! Ну и зловредные канальи попались. И, по-моему, чокнутые. Кстати, Степа, как твоя фамилия?
— Чаплыгин, а что?
— А почему Академиком зовут?
— Работаю я здесь, поэтому и академик. А ты что, рассказал им про наше знакомство? — дрогнувшим голосом поинтересовался Степа.
— Привет передал.
— А они что?
— Положили мы, говорят, прибор на твоего Степу Академика имеете с Аполлинарием Модестовичем. Вот так и сказала.
Степа задумчиво поскреб затылок и, решив, что под кличкой Академик его вряд ли знают в научных кругах, успокоился.
— Ты сам во всем виноват, — жестко сказал он. — Зачем ты поперся в эту аудиторию? Тебе велено было ждать у входа в здание — вот и ждал бы. Мы с Аполлинарием тебе другого преподавателя подготовили.
— Ни за что! — вскинув руки, бурно запротестовал Миша. — На сегодня хватит.
Степа оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто их не слышит, поймал Мишу за галстук и, пригнув его голову, с жаром прошептал:
— Не валяй дурочку. Этот преподаватель наш человек. И он глухой.
— Глухой?! — не поверил Блинов.
— Как тетерев, — решительно подтвердил Степа Академик. — И тут самое главное, когда ты ему отвечаешь, не закрывай рта. Говори и говори…
― А что я ему буду говорить, — усмехнулся Миша, — если я три слова знаю: гуд бай да айм сорры, Ну еще о'кей и олл райт.
— И хватит! На разные лады повторяй эти слова, историю расскажи или сон какой-нибудь. Но главное — не молчи. И величай его по фамилии: товарищ Букин. Понял?
Степа Академик вызвался проводить Мишу и аудиторию, где глухой спец будет принимать экзамен. Не без робости Блинов перешагнул порог, но, отыскав глазами сморщенного старичка, на случай резкого похолодания прижавшегося к батарее, почувствовал необычайный прилив энергии. У старичка был вид, как будто его только что разбудили. Увидев Мишу, оп поманил его к себе пальцем и, когда Блинов приблизился, величественно протянул ему руку.