— Это чей ухажер? — спросил он и бородой нацелился на Борю Липова. — Твой?! А почему он с белобрысой танцует, а не с тобой?.. Послушай, а не сын ли это Липова? Да что ты, мать честная? — оживился старик. — Какой статный парень! А в детстве-то, помню, ноги нараскоряку, весь в цыпках. А глаз-то, девушка, у него выправился? Мы все не могли понять, то ли бельмо, то ли еще чертовщина какая.
— Это у Бориса? — испуганно спросила Лена, косясь на ухажера.
— У него самого. Борька, ты что, сорванец, деда Порфирия и признавать не хочешь?!
— Здравствуйте, дедушка Порфирий, — угрюмо процедил Липов.
— Здравствуй, здравствуй… Ну что, от цыпок-то избавился? Покажи-ка свои голяшки.
— Дедушка Порфирий…
— Ну ладно, ладно. Это я шутейно. Я просто этим хочу сказать, что и я шутить мастер.
Одна пластинка сменяла другую. Честно сказать, кое-какие представляли прямо историческую ценность и соглашались издавать приличные звуки лишь тогда, когда дед усердно и очень ловко подгонял пластинку пальцем. Один из певцов стал повествовать про бродягу, которому крупно не повезло в жизни. Дед печально ссутулился. Он уперся своей бородой в грудь и поштучно три — пять слезинок спровадил на лацкан пиджака. Потом он вскинул голову.
— Танго. Разрешаю танцевать танго. Танцуйте, мать честная!
Но никто не внял этому призыву. Как на танцевальной площадке, все выстроились у стен и безразличными, отсутствующими глазами смотрели под ноги.
— Братцы, — робко воззвал Петя Дьякин. — Ведь этак старая перечница нам весь праздник испортит. Давайте хоть выпьем. Подумать только: Новый год шагает по Сибири.
— Долой тоску! Выпьем! Ура! Эх раз, еще раз…
За вспыхнувшим шумом сначала и не расслышали голоса деда Порфирия. Лишь когда старик шлепнул ладонью по столу, все угомонились.
— Кому сказал — тихо! — Он грозно повел глазами. — Не советую и еще раз не советую принимать спиртные напитки. Все слышали?
За столом зазвенела тишина. Всхрапнули и одиннадцать раз ударили часы, оповестили мир, что Новый год начал властвовать в Новосибирске.
— Хлопцы, а он не тово? — Петя многозначительно покрутил пальцем у виска.
— Я те дам тово! — прикрикнул дед. — Мне Совет пенсионеров и лично товарищ управдом…
— А я выпью и будь что будет! — голосом обреченного проговорил Боря и дрожащей рукой потянулся за бокалом.
— Стой! — приказал дед Порфирий. — Предупреждаю, делайте что хотите, а согласно инструкции в час ночи мы уедем на машине.
— По домам?! Тогда пейте, хлопцы!
— Нет, не по домам, — старик протестующе поднял руку. ― Сначала поедем на медицинскую экспертизу, а потом, естественно, в вытрезвитель. Совет пенсионеров и лично товарищ управдом забронировали целую палату. А завтра кое-кому объявим принудительное лечение.
Вдруг Дьякин, предварительно щелкнув себя по лбу, штопором взвился над стулом.
— Братцы! — вскричал он. — Я знаю, что делать! Давайте шугнем отсюда этого старика.
— Правильно! Долой старика! — прокричал Липов, ничуть не заботясь, что дед Порфирий стоит рядом. Тут все умолкли, прикидывая, как лучше привести приговор в исполнение. А старик стоял, не трогаясь с места, и сокрушенно покачивал головой. Наконец сказал:
— Эх, молодо-зелено! — Он нарочито медленно достал из кармана милицейский свисток, подошел к окну и, издав трель на всю улицу, прошумел:
— Сержант, ты здесь?
— Так точно! — донеслось снизу…
Странно булькнув, Петя повалился на стул. Тактичный Боря Липов сказал «гы-гы» и пошел ставить пластику пенсионного фонда.
Компания оживилась, когда длинная стрелка подтянулась к цифре двенадцать. Все встали со своих мест и, о чем-то посовещавшись, подошли к столу. Среди гробового молчания раскубрили «шампанское» и разлили по бокалам. Дед, придерживая на всякий случай у губ сирену, приблизился.
— Петя, — попросила Света, — ты тамада, скажи тост.
— Хорошо.
— Минуточку! — Поднятая длань старика призвала к вниманию. — Сейчас я зачитаю личное приветствие товарища управдома.
— У нас свой тамада, — в последний раз вспылил Петя, — и на фиг нам сдался ваш управдом.
Дед Порфирий будто и не слышал Дьякина. Он бережно расправил лист бумаги, приосанился и зычным голосом прочел: «Экземпляр нумер шестнадцать. Несекретно. Мое новогоднее приветствие. Товарищи квартиросъемщики! Вот и на наш квартал пришел Новый год. Здравствуйте ему! Первое, что вы должны сделать — это отставить в сторону бокалы и посмотреть, за все ли месяцы вы внесли квартирную плату. А впрочем, можете и не смотреть. Я и так знаю, что Клавдия Епишкина, Сергей Мухин — злостные задолжники. Новогодний стыд и срам вам, товарищи! И еще хочу предупредить. В Италии, например, есть диковинный обычай: в новогоднюю ночь эти самые итальянцы выбрасывают за окно старые вещи. Предупреждаю вас, товарищи, чтобы ни один человек не выбрасывал утиль на улицу. А то как мусорить, вас хоть в очередь ставь, а как убирать — палкой не выгонишь.