Хочу дать бесплатный совет, товарищи. Когда наступит Новый год, не кричите, ради бога, как полоумные, а тихо, желательно в мягкой обуви, подойдите к жене или мужу или еще к какому-нибудь квартиросъемщику и душевно, с теплотой в голосе, скажите:
«С Новым годом, с новым счастьем, спокойной ночи».
Свое поздравление я хочу закончить словами: «Лучше один раз недогулять, чем потом целый год выглядывать из сатирической витрины». Спокойной ночи, товарищи…»
В этот миг часы начали бить двенадцать.
— С Новым годом, друзья, с новым счастьем! — восторженно закричал Петя и опорожнил свой бокал.
Тут случилось невероятное. С последним ударом курантов старик… исчез. Испарился. Провалился в тартарары. Друзья удивленно переглянулись, а потом громко, радостно засмеялись. И сразу забыли о старике.
Вот какая произошла история в нашей компании. Впрочем, мало ли что может случиться в новогоднюю ночь? А сейчас посмотрите вокруг себя и убедитесь, что среди вас нет ни одного зануды.
Веселитесь на здоровье!
Спор в лаборатории
Я зашел в лабораторию. Мой друг Алик, а тут он, конечно, Альберт Николаевич, кивнул мне и, продолжая разговаривать, рукой указал на стул. Я сел. Посмотрел по сторонам: отличная лаборатория! Я, правда, мало что смыслю в приборах, но, судя по габаритам, великому множеству лампочек, стрелок, тумблеров и прочих финтифлюшек, лаборатория стоила бешеных денег. Я прислушался к разговору, пытаясь вникнуть в суть. Но куда мне до них! Как интеллигентно, как умно спорили ученые мужи!
— Ха-ха! — сказал собеседник Алика Турсун Максутович, — не для того ведь я защищался в Ленинграде, чтобы не решить столь чепуховой задачи.
— Турсун Максутович! — сказал Алик. — Но ведь надо учитывать психологию индивидуума. Позвольте, я подскажу решение.
— Я не возражаю. Но мне сдается, что в данной ситуации достаточно элементарной логики. Квадрат пять «г» мы не трогаем третью неделю, и я уверен, что наш коллега, товарищ Климов, учел это обстоятельство и не преминул им воспользоваться.
И тут я увидел товарища Климова. Сосредоточенный, руками поддерживает голову и почему-то упорно молчит. А Алик продолжает спор:
— Помнится мне, Турсун Максутович, — излагает он, — неделю назад… Впрочем, минуточку, я все записал. — Алик достал тетрадь, бегло просмотрел записи — Ага, нашел! Так вот, милейший Турсун Максутович, в прошлую пятницу по вашему предложению мы дали задание электронной машине и именно она нам подсказала, что в кварате пять «г»— вакуум.
Так его, Алик! Молодец!
— Позвольте напомнить, Альберт Николаевич! — протестует Турсун Максутович, — что эрарэ гуманум эст.
— Да, я знаю, что человеку свойственно ошибаться.
— Именно это я и хотел сказать! Если я соглашусь с вашим решением, то мы вновь можем потерпеть фиаско. Я за то, Альберт Николаевич, чтобы сначала проверить квадрать семь «д».
— Ну неужели этот пустяковый вопрос мы будем выносить на ученый совет?
— Хорошо, Альберт Николаевич, допустим, что я соглашусь с вами. Но позволите ли вы мне потом обработать квадрат «д»?
И тут я услышал голос Климова:
― Коллеги, — сказал он, — скоро кончается рабочий день. Я, думаю, вам пора прийти к общему соглашению.
Алик твердо сказал.
— Итак, я за квадрат пять «г».
— Хорошо, я согласен.
Алик подобрался весь, как для прыжка, и громко объявил Климову:
— Мы решили 5!
Все затаили дыхание. Палец Климова лихорадочно забегал над листком бумаги. Потом он вскочил и радостно крикнул:
— Мимо.
Я подошел к столу Климова и заглянул в чертеж. Он мне показался до боли знакомым. И тут я вспомнил: этот четкий квадрат используется лишь для одной цели. Для игры в «Морской бой».
Грустная история
Это случилось в обычный теплый весенний день. Впрочем, нет. День как раз был необычный. День был праздничный, футбольный день. Самая сильная команда города, страшная, как тигр, «Барса-кельмес», принимала сегодня футболистов из другой республики. И если все будет хорошо, они, может быть, когда-нибудь выиграют. Кому не известно, что в такие дни случаются сотни забавных и грустных историй. Мы расскажем лишь об одной. Ну, а насколько она весела или печальна — судите сами.