– Не могу запретить себе касаться тебя, – прошептал он, склоняясь к моим губам. – Несколько часов вдали от твоего обнаженного тела просто убивают меня.
Поцелуй получился жадным и быстро перерос в нечто большее. Я даже и не заметила, когда мы оказались лежащими на траве. Я на куртке Кенгерлинского, а он, удобно устроившись между моих ног. Одежда казалась лишней, трение ткани только будоражило пробудившиеся желания. Хотелось побыстрей избавиться от ненужных барьеров между нами, что только раздражали.
– Тебе, наверное, нельзя, – прохрипел Ян, с трудом отрываясь от моих губ. – Если ведьма оказалась права… и… В общем, я не хочу причинить тебе вред.
– Не причинишь, – заверила его я.
– Но, – продолжил отступать от задуманного Ян. – Я не смогу быть нежным, только не сейчас, когда мне напомнили о том, сколько раз я мог тебя потерять навечно… А если я сделаю тебе больно?
– Не сделаешь.
– Даша… – простонал он, когда я провела языком по его подбородку.
Любимый стремительно сдавал оборону.
– Ян… – в тон ему вторила я. – Заткнись и поцелуй меня, не доводи до греха. Рита говорила, что беременные женщины становятся агрессивными. Теперь я понимаю, что она имела в виду.
Ян счастливо засмеялся:
– Я люблю тебя, агрессивная моя женщина. И совсем не против, чтобы ты полноценно испытывала свою агрессию на мне вновь и вновь.
– Ты провоцируешь меня на насилие, Кенгерлинский! – почти взвыла от нетерпения я. – Или ты специально напрашиваешься на грубый секс?
– Все ради тебя, моя хорошая, – многозначительно улыбнулся он. – Любой твой каприз будет выполнен, только попроси
– Тогда заткнись и поцелуй меня, манипулятор!
Как только Ян выполнил мое грубоватое приказание, мысли улетучились в никуда. Мы растворялись друг в друге настолько жадно, будто из всего времени мира нам достались лишь жалкие мгновения. Словно мы боялись не успеть насытиться своей любовью.
конец