Рита твердо приняла для себя решение, что к прежней жизни не вернется. И если для того, чтобы покрепче уцепиться на сытом месте придется раздвинуть ноги и потерпеть потное тело над собой – так тому и быть.
– Теперь вы понимаете, насколько сильно я хочу стать медсестрой? – горячо зашептала она в лицо дядечки. – Я просто вся горю от желания. Вы же поможете мне попасть в бесплатный набор, правда?
Рита приподняла бедра и сделала несколько волнообразных движений. Она бы очень хотела быть влажной для него, чтобы закрепить свой успех.
Но, увы, тело Риты не отзывалось. Оно вообще еще ни разу не наградило ее оргазмом. Может, в шестнадцать еще рано требовать от тела ответной реакции удовольствия? Рита не знала ответа на этот вопрос. Пока что ей отлично удавалось симулировать наслаждение, и этого было достаточно.
Дядечка громко и тяжело вздохнул, его лоб покрылся испариной:
– Для тебя, сладкая, все, что угодно.
***
Сейчас, как никогда ранее, она ощущала себя грязной. И от того, что в эти воспоминания вторгся кто-то посторонний, мысленная удавка на шее Риты затягивалась еще туже.
***
Это был тот же кабинет, который за четыре года учебы опостылел ей хуже вареной репы. Это был тот же дядечка, который стал частым гостем ее тела. И это была она: стонущая, улыбающаяся, закатывающая глаза от фальшивого восторга.
– Ты же сделаешь это для меня, правда? – улыбнулась Рита, когда все закончилось.
Дядечка нахмурился:
– Ты же сама прекрасно знаешь, моя сладкая, она нагрубила начальнику практики и документы на ее отчисление уже на моем столе.
– Он к ней руки тянул! Вот Даша и не стерпела, когда этот лысый сжал ее попу! – вспылила Рита, но потом быстро опомнилась и потерлась щекой о его волосатую грудь. – Борюсик, ну пожалуйста, сделай это ради меня. Я прошу тебя.
– Ладно, – вздохнул дядечка. – Но если Алексеева еще раз выкинет нечто подобное…
– Спасибо, Борюсик, ты самый лучший!
***
– Еще чуть-чуть потерпи, – прозвучал голос Яна.
И в этот раз Рите показалось, что она услышала в нем… непонятную теплоту.
***
В парке было по-весеннему свежо. Рита поежилась и плотнее запахнула на подруге старенькое пальто. Дашка-дурашка одарила ее такой счастливой улыбкой, от которой в груди что-то больно защемило.
Рита запустила одеревеневшие пальцы в пакет с попкорном, набрала большую горсть, тут же запихнув ее в рот. От сладости захотелось довольно закатить глаза.
Повсюду радостно волновалась толпа. Градус счастья вокруг был настолько высок, точно передавался воздушно-капельным путем.
– А пойдем еще раз на «Веселые горки»! – предложила Дашка и ее глаза просто засветились детским восторгом.
– Хорошо. Только в последний раз. Четвертое крутое пике мой желудок точно не выдержит, – невольно улыбнулась она в ответ.
Сейчас Рита не смогла бы отказать подруге ни в чем. Только не в день ее рождения, когда они впервые праздновали его вместе. Даже если она попросила бы Риту проглотить червяка, что валялись на асфальте после дождя, как тонкие шнурки.
Рита никогда не отмечала свои дни рождения, не было с кем и оказалось, что Даша тоже.
А вот теперь Рита готова была разбиться в лепешку, чтобы все исправить… Чтобы этот праздник для подруги стал особенным и стер собой все серые воспоминания об интернате.
Она чувствовала неопределенную слабость перед ней, скорее даже зависимость. Дашка-дурашка пробралась так глубоко в ее сердце, что казалось, получила там прописку и довольно-таки неплохо обжилась.
Она стала Рите, как сестра, которая так и не родилась.
***
– Да. Это оно, – послышался знакомый голос. – Держись за это воспоминание, Рыжик. Держись крепко, представляй Дашу, пока я буду вливать вашу связь в портал.
Она почувствовала, как холодные пальцы схватили ее за кисть и перевернули ладонь внутренней стороной вверх. Потом что-то обожгло кожу запястья.
И сразу же стало невыносимо жарко. По позвоночнику пополз липкий пот, который Рита даже не могла вытереть.
Воздух загустел и напоминал ей сироп.
Она изо всех сил держала в голове улыбающееся лицо Дашки-дурашки, ее восторг от парка развлечений и то тепло, которое возвращалось к Рите от хорошего настроения подруги.
– Ты берешь слишком много! Хватит! – вскрикнул до боли знакомый голос.
Рита наконец смогла распахнуть тяжелые веки. Контроль над телом потихоньку возвращался к ней.
Сквозь серую пелену, что покачивалась перед глазами, она разглядела ожесточенное лицо Кенгерлинского.