«Как там Тамара?» — с болью думала я. Она должна была отправить этот танкер.
Рубку шкипера изрешетило осколками. Я забралась туда, надеясь разглядеть соседний причал. Но кругом были только дым и фонтаны воды.
Вдруг раздался оглушительный грохот.
«Все! — пронеслось в голове. — Взорвался аммонал!»
Взрыв оглушил меня, но я вскоре поняла, что он случился на берегу. Взлетели в воздух пять вагонов с боеприпасами, стоявшие при въезде на Кареджскую косу. Там были мины и снаряды. Во все стороны летели горящие «сундуки».
А танкер с аммоналом остался невредим. Я видела между разрывами бомб, как его уводил за корму буксир. Успела моя подруга отвести опасность от причалов! Но от себя не отвела…
После окончания налета я сразу прибежала к будке, где оформляла документы Тамара Шабанова. С первого взгляда мне стало ясно, что случилась беда.
Рельсы возле будки свернуло жгутом. Ступенек не было. Одна стена выпала. Со стола повисла на проводе телефонная трубка. А в углу лежало теплое пальто, иссеченное осколками.
В госпитале их насчитали тридцать два. Смертельным оказался тот, что попал Тамаре в висок.
Братишки
(По воспоминаниям солдата 136-го отдельного мостостроительного батальона комсомолки В. Ф. Трофимовой)
«Дорога жизни», прорвав фашистскую блокаду, соединила сердце Ленинграда с родной Москвой, с Советской Отчизной.
Со стороны строящегося моста хорошо был виден Шлиссельбург. Пять закопченных домов с выбитыми окнами да гранитная гребенка Петровского шлюза — вот и все, что здесь уцелело после фашистов.
Слева, на островке посредине замерзшей Невы, лежала в развалинах крепость Орешек. Островок отделен от Шлиссельбурга лишь узкой протокой, но фашисты так и не смогли перебраться через нее. 500 дней стойко сражались здесь наши моряки, прикрывая подступы к «Дороге жизни».
Вскоре после прорыва блокады линия фронта отошла от Шлиссельбурга километров на пять. Крепость и город находились еще в прифронтовой полосе, но через Неву быстро навели временный свайный мост. Железнодорожники пустили по нему поезда.
Военные эшелоны шли по ночам — меньше было риска попасть под обстрел. В вагонах везли с Большой земли боеприпасы, технику, продовольствие. Грузы в Ленинград доставлялись теперь по южному берегу Ладоги. На некоторых участках составы прорывались к Шлиссельбургу сквозь стену сплошного огня.
Свайный железнодорожный мост через Неву держался за счет льда и рельсов. Но начавшаяся в конце февраля оттепель ослабила невский лед. Он стал рыхлым и не выдерживал даже веса груженых машин. Им запрещено было спускаться с берега на реку.
Для поездов нужен был более надежный, долговременный мост. Его и поручили строить нашему 136-му батальону. Мы заполняли камнем деревянные опоры — ряжи. Каждый такой ряж — махина величиной с дом. Нелегко собрать его из тяжелых бревен и установить в намеченном месте.
Ряжи не тонули без груза. Лишь когда камни заполняли их доверху, они медленно уходили на дно Невы. Пять таких опор уже шагнуло к середине реки. Пролеты между ними составляли из бревен. А потом их покрывали досками.
По высокому настилу мы закатывали на ряжи тачки, наполненные камнем. Трудно удержаться с грузом на обледенелом срубе. За день не раз увидишь, как вытаскивали упавших в ледяную воду. Час, другой на обсушку — и снова за работу!
В тот день я сорвалась с ряжа вместе с Шурой Кондауровой. После купания в Неве нас отстранили от доставки камней. Когда мы немного обсохли, работу нам дали полегче — подносить доски для строителей моста.
От штабелей лесоматериалов по берегу Невы была проложена узкая заснеженная тропка. В паре с Шурой Кондауровой я ходила по этой тропке взад-вперед, поднося доски. Чтоб веселее работалось, мы вспоминали то, что еще совсем недавно учили в школе на уроках истории…
Шлиссельбург в переводе на русский язык означает ключ-город. Это название дал ему Петр I. Долгое время город и крепость действительно являлись ключом к прибалтийским землям. Кто владел Шлиссельбургом, тот был хозяином близлежащих земель.
С давних времен здесь проходил торговый путь из Новгорода к Балтийскому морю — по Волхову, Ладожскому озеру и Неве.
Теперь в этих местах стояли наши дальнобойные батареи. По многу раз в день они вели артиллерийскую дуэль с орудиями врага, стрелявшими с Синявинских высот. Гитлеровцам больше не проходил безнаказанно ни один артиллерийский налет. Но их обстрелы также причиняли нам большой ущерб.